Бен огляделся вокруг, ему казалось, что он погружен в какой-то странный сон. Мимо прошествовал важный господин, шпага покачивалась сзади него, как выросший хвост. На ступеньках, у самой кромки воды маленький мальчик в синем камзольчике и треуголке пытался выстрелить из пушки своей игрушечной лодочки.

– Что ты говоришь? Значит, комета упадет на Лондон?

– Это не я говорю, это Ньютон нам… О господи, так вот почему он вспомнил Содом и Гоморру.

– Этого не может быть!

– Этого не может быть. Это просто цифры. Просто уравнение. Философский бред. – Бен закрыл глаза, он попытался заставить себя соображать трезво, найти иной ответ, иное разумное объяснение.

Когда он открыл глаза, Василисы рядом с ним не было. Она исчезла, растворилась в толпе. Он даже не сомневался, что она понеслась сообщить ошеломляющую новость своим соотечественникам. Только им она была предана и верна по-настоящему. Разговор с Ньютоном вновь всплыл у него в памяти. И с устрашающей ясностью он понял два очевидных факта: первое – сознание старого философа погрузилось в кромешный мрак, он действительно сошел с ума. Второе – никому из ньютонианцев нельзя доверять: ни Маклорену, ни Василисе… никому. На всем белом свете он остался один-одинешенек.

18. Эликсир бессмертия

18. Эликсир бессмертия

Адриана изучала рукописную книгу. А тем временем, в соответствии с непреложными законами природы, лето сменилось осенью. Но действовали эти законы как-то своеобразно. Наступил октябрь, а жара установилась такая, будто вернулся август со средиземноморской жарой, типичной для южных районов Франции. Адриана вышла в парк и тут же попала в объятия зноя.

В ее комнате тоже было жарко, но все же не так нестерпимо. В сумеречной пещере своей комнаты Адриана с головой погрузилась в изучение книжицы, оставленной Торси. От ее страниц, бесстрастно излагающих историю борьбы жизни и смерти, веяло таким холодом, что Адриана не чувствовала удушающей жары. В книге речь шла о некоем молодом слуге по имени Мартин. Еще год назад Адриана бы и в руки не взяла подобную книгу. Но, как и полагается любой, даже самой захудалой книге, эта тоже наводила на размышления.

– Что вы можете рассказать о Мохамеде Мир-бее? – как-то спросила Адриана у Креси, когда они, изнывая от жары, сидели под навесом на крыше дворца. В руках у них были чашки с апельсиновым шербетом, который бессовестно таял прямо на глазах.

– Я видела его, – спокойно ответила Креси, – не в видениях, в реальной жизни. Одно время он захаживал к моей госпоже мадам ла Сери. Вначале она была заинтригована его экзотическим происхождением, но после разочаровалась.