Он начал сливать керосин, облегчая самолет. Никак не мог понять, в чем дело: ощущение было, словно попали в двигатель из пушки, но инверсионный след не был отмечен черным дымом. Двигатель просто не работал, как будто на него порчу навели.
Он тянул кое-как, «на честном слове и на одном крыле». В принципе, можно было бы и катапультироваться, но сработало воспитание советского пилота: сам погибай, а машину спасай. Да и не так вроде все паршиво, нигде не горит, и, кажется, удастся дотянуть до Бердянска…
— Дайте полосу! — зарычал он, когда его запросили с аэродрома. — Полосу, растак вас перетак! Капитан Головин, тридцать третья истребительная!
— А почему сюда?
— Подбили меня!
— Кто?
— Конь в пальто! Или ты даешь мне полосу, курва, или я так долбану ракетами…!
— Вас понял, — ошалевший диспетчер транспортного аэродрома постарался расчистить место для посадки как можно скорее.
Самолет приземлился неуклюже, дав небольшого «козла», но из многих вариантов приземления подбитого самолета этот был лучшим. Головин откинулся в кресле, перевел дыхание, вытер лоб и открыл «фонарь».
Он уже не спешил. Спустился по крылу, не дожидаясь, пока подадут лестницу, с удовольствием ощутил под ногами твердую землю, прошелся взад-вперед по полосе, снял шлем и подставил лицо майскому ветру с родными аэродромными примесями, спокойно встретил бегущих к нему работников аэродрома, с достоинством извинился — нервы. Те покивали: понимаем, бывает.
Закурить есть?
Он попыхивал сигареткой, поддавал ногой придорожные одуванчики и радовался жизни. Просто ловил кайф от того, что может вот так идти на своих двоих, пинать одуванчики ботинком и смотреть, как разлетаются парашютики семян, дышать воздухом… Чтобы понять, какой это кайф, надо очень близко познакомиться с курносой.
Правда, капитан даже не подозревал, насколько близко он был с ней знаком.
Он обогнул свой самолет и увидел торчащий из сопла хвост «Сайдвиндера».
Что он почувствовал? Ну, как вам это понятно объяснить…
Ноги подкосились, он сел на свежую аэродромную травку и прикурил одну сигарету от другой…
* * *
— Около десяти утра у Сак сложилась угрожающая ситуация. Если бы в свое время командир 161-го полка не принял роковое решение идти в Ак-Минарет, ситуация была бы просто катастрофической. Выбитый из Севастополя танковый батальон, два мотострелковых батальона, рота спецназа — все это присоединилось к 40-й десантно-штурмовой бригаде, осадившей авиабазу… За вами был перевес сил, даже если считать идущую егерям на помощь бронетанковую бригаду. 161-й полк мог остановить ее по дороге и связать боем. Но он выбрал другую дорогу, повернул в Ак-Минарет… Я понимаю, что это решение казалось на тот момент единственно верным… Но именно поэтому его нельзя было выбирать! Единственно верное решение на 100% просчитывается и твоим противником тоже. А если просчитывается — то именно от него противник и подстраховывается в первую очередь. Идти в Саки в обход озера Сасык — я поступил бы именно так, и так поступил Булатов. Избирать предсказуемый ход — означает уступать инициативу. Уступил инициативу — наполовину проиграл. Да, обход вокрег озера был решением рискованным. Но