— А что… Что с белогвардейцами делать будем? — спросил он. — Решили вы… мы что-нибудь?

— Решили, мил-друг… — Окающий сверился во взглядами окружающих. — Пока наших там бьют, Юрец в жопе. А если они там побеждать начнут, он на коне. Тебе кого надо поддерживать?

— Вас понял, — Маршал поднялся с низенького раскладного стульчика, вытянулся. — Разрешите идти?

— Я, пожалуй, с тобой поеду… — Окающий тоже встал. — Всем до свидания. Хозяину спасибо, хорошие шашлыки.

Разошлись быстро, разъезжались по одному, как заговорщики.

* * *

— Спокойно, девочка… Спокойно…

Нину колотила крупная дрожь.

Господи, еще позавчера жила как нормальный человек, да что же это за наказание такое? Почему ее опять хотели схватить, накачать наркотиками, куда-то увезти?

— Не увезти, Нина, — поправил полковник Сергеев, — Не увезти, а убить. Вы для них теперь опасны. Ваши показания — бомба, которую они хотят обезвредить. Но мы им не дадим.

— А потом?

— А потом будет видно. Не бойтесь, Нина. Мы с вами в одной лодке.

Они ехали по кольцевой в военном УАЗике, снаружи неприметном, но внутри оборудованном как раз для похищений: мягкие стены, глубокие кресла, носилки с ремнями…

Надо отдать Сергееву должное — Ниночка находилась в кресле, а не на носилках.

Они пили коньяк. Хороший армянский коньяк. Самое то, что нужно после короткой перестрелки.

— А может, это вы подстроили? — внезапная мысль обожгла. — Выпустите меня!

— Нина, Ниночка! — его захват был мягким, но крепким. — Пожалуйста, не вырывайтесь. Ну, поверьте мне, что это не мы подстроили! Мне нечем доказать, вы просто поверьте.

— Куда мы едем?

— На одну очень важную дачу. Там хорошо, Нина, там вас будут надежно охранять.