Радость сошла с лица баронессы, уступив место гневу, багровыми пятнами расползавшемуся от щек по шее.
– Да кто ты такой, смерд, чтобы спрашивать у
Старик продолжил:
– И все же, сеньора. Может, у вас есть фамильный перстень де Ги? Старый барон его никогда с руки не снимал, да потом, говорят, дочке-то и отдал…
Баронесса просияла. Она вскинула правую руку:
– Так вот же он! – Девушка пошевелила для наглядности пальцами.
Старик из надвратной башни близоруко сощурил глаза, но потом был вынужден признать очевидное:
– Староват я стал, ваша милость. Не могу рассмотреть. А из тех, кто сейчас в замке, только я, пожалуй, и смогу узнать этот перстень. – Он задумался. – Велите, будьте милостивы, своим всадникам отойти на сотню шагов от ворот, я спущусь и посмотрю.
Баронесса согласно кивнула.
– Эй! – Юная владетельная сеньора повернулась к молчаливо наблюдавшим перепалку русичам. – Отгоните своих лошадей на сотню шагов назад.
Костя осмелился возразить:
– Так вы ведь одна останетесь. Это может быть небезопасно.
Баронесса легкомысленно передернула плечиками:
– Я – сеньора этого замка! Я командую в этих землях. Когда я говорю отойти, надо дать шпор своей лошади или мулу и скакать, пока я не скажу «хватит»! – Она уже нетерпеливо тряхнула головой. – Быстро!
Малышев пожал плечами и развернул лошадь. После секундной запинки за ним последовали остальные. Только Захар демонстративно положил на луку седла винтовку, да Горовой тихо прошептал Сомохову:
– Ан вот и зря броню-то не вздели…
Когда лошади «полочан» и Грицько отскакали на добрых сто метров от так и оставшегося опущенным моста, из маленькой дверки в воротах вскользнул небольшой старичок. Слегка прихрамывая, он засеменил к гордо восседавшей на своей кобылке баронессе и взял за ее руку. Процесс изучения перстня занял не более минуты, за которую русичи буквально извелись, то горяча коней, то хватаясь за оружие, так как количество вооруженных копьями и арбалетами людей на стенах замка росло.
Закончив рассматривать фамильную драгоценность, старичок торопливо сорвал с головы потрепанную кожаную шапчонку, облобызал руку Иоланте, отчего та брезгливо сморщилась, и прокричал что-то в сторону замка.
Горовой открыто схватился за револьвер, а Костя снял винтовку с предохранителя.