Она повернула голову, услышав, что кто-то подошел. Это был один из солдат – молодой парень, за свой скорый бег и расторопность прозванный Меркурием.

Он раскланялся перед ней, будто она была императрицей, и замялся.

– Мсье? – пришла она ему на помощь.

– Миледи, по общему решению меня отправили к вам, чтобы поговорить.

– И о чем же?

– Мы все хотим принести свои извинения. Вы нам напомнили, что мы солдаты, а не какие-нибудь там головорезы, и мы благодарны вам за это. Я, то есть мы… – Он полез в свой походный рюкзак и достал оттуда груду каких-то тряпок, оказавшихся шейными платками.

– Что это? – спросила она.

– Те, ну, вот те, что… которые слишком вчера…

– Которые дезертировали?

– Нет, нет, миледи, они не дезертировали. Мы… в общем, ну, мы их наказали. Мы их казнили. А это доказательства.

– Что?

– Без вас, мадам, нам не останется никакой надежды. А те шестеро вас огорчили и нас тоже, они совершили большой грех. Мы хотели засвидетельствовать вам, что ваше слово для нас закон.

Адриану охватил ужас, и вместе с тем родилось еще какое-то странное чувство. Удовлетворение, что ли.

– Д'Аргенсон принимал в этом участие? – спросила она, стараясь сохранить самообладание.

– Нет, мадемуазель. Мы и вас не стали с этим беспокоить. Мадам де Креси сказала, что нам не следует вам ничего говорить.

– Креси? Это Креси вас надоумила?

Тень испуга пробежала по лицу Меркурия, когда она повысила голос, и он быстро замотал головой:

– Нет, нет, миледи. Мы пришли к ней, когда у нас уже был готов план, и мы все решили. Мы просто хотели убедиться, что все делаем правильно. – Он опустил глаза и добавил: – И она сказала, что так и надо поступить.

Адриана долго смотрела на него, вспоминая девочку, дни, проведенные с Ле Лупом, и все то, на что она насмотрелась за два года своих скитаний. Она улыбнулась Меркурию, надеясь, что ободряющей улыбкой.

– Вы правильно поступили, – сказала она. – Передай всем слова моей благодарности. Но, пожалуйста, впредь ничего подобного без меня или господина Д'Аргенсона не делайте.