– Иди за мной.

Вслед за Накадзимой он вошёл в комнату для молитв. Накадзима сел и указал Гурьеву место напротив себя. И заговорил, глядя на Гурьева немигающим взглядом чёрных, как агатовые кабошоны, глаз:

– Ты не можешь не знать, почему всё это время я ни разу не похвалил тебя. Ты нуждаешься в похвалах меньше, чем кто-либо из моих учеников, потому что ты – лучший. Вероятно, предание всё же правдиво. – И, убедившись, что Гурьев даже и не думает его переспрашивать, кивнул. – Великий Идзуми Оютиро основал Начало Пути не потому, что увидел его во сне, как рассказывают простым ученикам, Гуро-сан. Не Будда Амида и не Аматерасу Оомиками поведали Оютиро-о-сэнсэю о Пути. Путь сам пришёл к Оютиро-о-сэнсэю. Пришёл точно так, как пришёл к тебе, Гуро-сан. Так – и иначе. Ты и есть тот самый Воин – Хранитель Пути, Страж Равновесия, о котором говорил в завещании мастер Идзуми.

– Разве это я? – Гурьев медленно вдохнул. – Это молния.

– Да. Но это случилось с тобой. Не ты ли сам говорил мне, что случайностей не бывает?

После долгого молчания Гурьев спросил:

– Что я должен делать, сэнсэй?

– Я больше не сэнсэй, Гуро-сан. Ты сам принимаешь решения. Я не могу научить тебя тому, чего не знаю. Тебе предстоит узнать ещё многое, но без меня. Ты ещё молод. Ты научишься учиться у мира. Всему, что считаешь нужным и правильным. А сейчас – я выполню волю учителя Идзуми.

Накадзима поднялся, подошёл к алтарю и надавил на какой-то рычаг, спрятанный под материей. Платформа со статуей бодхисатвы плавно отъехала в сторону. Накадзима наклонился, достал из алтаря большую шкатулку и, поставив её перед Гурьевым, распахнул крышку.

– Из этого железа родится твой меч, Гуро-сан. И когда он родится, вы вместе вернётесь в мир, который нуждается в Равновесии. В тебе и в нём. В вас обоих.

Гурьев пододвинул шкатулку к себе и заглянул внутрь. То, что он увидел там, походило больше всего на сильно вытянутую огромную каплю. Оплавленный камень.

– Это железо прилетело с небес. Я вижу по твоему лицу, что ты догадался.

– Да, – подтвердил Гурьев, не удивившись. – Придётся поработать над ним.

– Никто не торопит тебя, Гуро-сан. Оружие воина не терпит суеты. Всё готово для очищения. Можешь начинать.

Первые опыты с небесным железом были не слишком удачными. Оно не хотело даже раскаляться как следует и совершенно не поддавалось молоту. Гурьев знал, что в металлических метеоритах обычно довольно много никеля, но в этом – никеля не было практически вовсе: Гурьев определил это с помощью реактивов, заказанных и доставленных весьма быстро. Для почти химически чистого железа это было довольно странное поведение. Накадзима, судя по всему, переживал куда больше Гурьева, который, казалось, не замечал ни беспокойства старого буси, ни того, что весь замок ходил на цыпочках, боясь дышать. Гурьев решил, что ковать такое железо нужно относительно холодным, хотя сначала хотел его переплавить. Но соорудить нужную печь здесь, в замке, было просто непосильной технической задачей, и он отказался от этой затеи. Прошло, однако, немало времени, прежде чем он смог довести заготовку до нужной кондиции. С этого момента начался отсчёт.