– У вас ещё будет шанс выпустить её на простор.

– Что вы задумали?! Вы скажете когда-нибудь?!

– Вероятнее всего, да. И очень скоро.

– Если прежде не загоните меня в гроб и не окажетесь в Тауэре за свои вос… возмутительные выходки!

– Не возводите на себя напраслину. Вашим крепким нервам и самообладанию позавидует любой мужчина. А от экскурсии по закоулкам Тауэра я не откажусь – особенно если вы пообещаете носить мне передачи хотя бы пару раз в неделю.

Больше Рэйчел не могла сдерживаться – смех её наполнил салон лимузина, так, что Осоргин в недоумении оторвал взгляд от дороги и уставился на пассажирку.

Лондон. Май 1934 г

Лондон. Май 1934 г

А это, похоже, не кто иной, как Иосида, подумал Гурьев, незаметно рассматривая чопорного, полноватого и круглолицего человека во фраке и женщину рядом, в тёмно-бордовом кимоно, качество шёлка и тщательность выделки которого были им по достоинству оценены, и традиционной причёской. Как можно поверить в такую удачу, – или в то, что это случайность?! А ведь это всего лишь второй ваш выход, мистер Гур. Вам не кажется, что вам уж слишком мягко стелют?

– Следующую партию я хочу играть с японцем, – Гурьев произнёс это, почти не разжимая губ и не глядя на Рэйчел.

Тем не менее, она едва не подпрыгнула:

– С мистером Иосидой?!

– Да.

– Но… Я не понимаю…

– Леди Рэйчел. Я всё вам когда-нибудь объясню. Не сейчас.

– Всё-таки вы шпион, – Рэйчел была рассержена не на шутку.

– Я дал слово, что это не так, – Гурьев улыбался, и его странно посветлевшие – ещё более, чем обычно, – глаза смеялись. – Шпионаж – это не мой масштаб. Слишком мелко. Леди Рэйчел.

И опять она ему поверила:

– Хорошо, – ресницы Рэйчел дрогнули, и у Гурьева в сердце царапнул крошечный коготок. – Я попробую. Учтите, это будет нелегко.

– Не сомневаюсь, – он вздохнул, как показалось Рэйчел, сочувствуя ей.