— Мы должны были сообщить ему, что он теперь — царь и повелитель Хайра! — ужаснулся Акамие.

— А теперь нам остается проводить его до Аз-Захры… — уже и Эртхиа не скрывал слез. — В один день мы похороним троих братьев. Для этого я вернулся в Хайр?

Акамие подумал о тех, что уйдут с ними. Один из них последовал за своим господином добровольно, Акамие не знал, будет ли так в доме Шаутары, и сомневался, что найдется тот, кто по своей воле пойдет за Эртхааной. Но, так или иначе, их судьба уже совершилась.

Дэнеш, едва носилки приблизились, шепнул пару слов Эртхиа. Тот кивнул, и ашананшеди спрыгнул на землю. Подойдя к носилкам, он приоткинул ткань и тут же опустил ее.

— Проклятие Ашанана! Есть еще третий, — сообщил он царевичам. — Если мои господа позволят, я немедленно отправлюсь по его следу.

— Но как же мы без тебя? — спросил Эртхиа.

— Все ашананшеди Хайра в твоем распоряжении.

— Но где я их найду?

— Тебе не надо искать. Сядь на трон и позови.

— Кого мне звать? — потерял терпение Эртхиа. — Ты говоришь загадками. Может быть, Лакхаараа должен был открыть эту тайну своему наследнику, но он этого не сделал — и что теперь?

— Да, — сказал Дэнеш. — Он должен был сказать. Тогда скажу я. Когда сядешь на трон, позови Ашанана.

— Это имя того, кто придет? Он точно будет там?

— Нет, но это неважно, — терпеливо объяснил Дэнеш. — Позови его, и с этой минуты все лазутчики Хайра станут служить тебе. Таков обряд. Отпусти меня теперь — я теряю слишком много времени, а мы ведь не знаем в точности, сколько их еще осталось…

— Иди.

Глава 30

Глава 30

Прошли дни и ночи, усердно наполненные воплями и рыданиями, сетованиями и причитаниями на ночной половине и молчаливой скорбью по эту сторону плотных завес. Вельможи и советники, проводив повелителя и его братьев до их усыпальниц, разошлись по домам в разорванных одеждах, с запорошенными пылью и пеплом лицами.

На рассвете, в самом нарядном платье, с дарами и подношениями, они собрались перед воротами царского дворца, чтобы приветствовать нового царя Хайра. Но привратник не открыл ворот в урочный час. И царедворцы, сопровождаемые огромным количеством невольников, державших перед собой и над головами подносы с дарами, толпились у ворот, ожидая царской воли.

Больше всех волновался мудрейший и почтеннейший Ахми ан-Эриди. Он был первым советником и при царе Эртхабадре ан-Кири, и при сыне его Лакхаараа ан-Эртхабадре. Теперь не допустить бы ошибки, сделать бы все наилучшим образом, угодить новому царю, юному Эртхиа, дабы сохранить и упрочить свое положение. Живо вспомнилось мудрейшему Ахми то недоразумение в парадном зале аттанского дворца, когда так некстати он разошелся во мнениях с младшим из царевичей по поводу допустимости присутствия на пиру победителей того, что под покрывалом. Кто мог тогда предположить, что этих двоих свяжет дружба, ставшая предметом толков и недоумений во всем Хайре, но в то же время и приводимая в пример как образец верности и братской любви… И еще менее можно было ожидать, что младший, дальше всех стоявший от трона, займет его теперь. Не припомнит ли новый повелитель старому царедворцу ту нелепую ошибку, ту непростительную оплошность? Цари Хайра непостижимы в гневе и милости своей!