От этих слов Бланки, от ее жуткого, неестественного спокойствия по спине Эрнана пробежал озноб. Несколько секунд он ошеломленно глядел на нее, затем с трудом промолвил:

— Будем надеяться, моя принцесса, что граф не избежит заслуженной кары — и людской, и Божьей. А вместе с ним — и виконт Иверо.

Взгляд Бланки смягчился. Наряду с холодной решимостью в ее глазах появилась грусть.

— Маргарита помилует Рикарда, в этом я не сомневаюсь. Ведь он не преступник — он безумец.

Эрнан тяжело вздохнул:

— Увы, сударыня, все не так просто. Господин виконт в своем безумии зашел слишком далеко. Он уже переступил ту грань, за которой кончается милосердие. Вначале я тоже жалел его и сочувствовал ему — пока не узнал, как обстоят дела.

— Есть что-то еще? — спросила Бланка. — Что-то, о чем не сказал Филипп?

— К сожалению, да. Задумай виконт совершить покушение на жизнь госпожи Маргариты в пылу страсти, побуждаемый ревностью и отчаянием, его, безусловно, можно было бы простить. Но…

— Но? — Бланка вся напряглась и немного подалась вперед.

— Но? — эхом отозвался Филипп. Едва лишь увидев Эрнана, он почувствовал что-то неладное. А чуть позже у него возникло подозрение, что Шатофьер узнал нечто, потрясшее до глубины души, и теперь, пусть и неумышленно, он оттягивает тот момент, когда ему придется сообщить эту ужасную весть. — Да скажи, наконец, что стряслось!

— Сударыня, — заговорил Эрнан, обращаясь главным образом к Бланке. — Как вы, наверное, догадались из нашего разговора с Филиппом, я только что…

— Да, вы допрашивали сообщника — это я поняла. И кто же он?

— Сам виконт Иверо.

Бланка вздрогнула и недоверчиво поглядела на него.

— Боже правый! Вы…

— Да, моя принцесса. Я сознаю, что нарушил закон, ибо допрашивать принца королевской крови с пристрастием допустимо только с позволения короля и Судебной Палаты Сената… Впрочем, его просто били, и я готов нести за это ответственность — за то, что велел нанятым мною людям избить господина виконта. Я искренне сожалею, сударыня, поверьте. Но я не раскаиваюсь. Полученные таким путем сведения оправдывают те незаконные средства, к которым я вынужден был прибегнуть.

— И что это за сведения? — холодно спросила Бланка, всем своим видом показывая, что доводы Эрнана не убедили ее.

— Между прочим, — добавил Филипп, с укоризной глядя на друга, — я не давал тебе таких полномочий. Указания были четкими и ясными — запугивать, но не применять насилие.

— К счастью, мне хватило ума не следовать твоим указаниям.

— К счастью?!