Осер, Куртене, Мижен и Монтаржи были для нас исключены: вернувшиеся разведчики докладывали о размещенных там английских и бургундских гарнизонах, что приведены в полную готовность. Повсюду объявлено о группе бунтовщиков, обещаны деньги, коровы и налоговые послабления тому, кто нас выдаст. Увы, крестьяне молча выслушивали заманчивые посулы, тихо кляня про себя оккупантов и втайне молясь об удачном завершении нашего пути.

Встревоженным ульем вся Франция гудела о походе простой крестьянки, что в сопровождении братьев и земляков идет к дофину, чтобы вдохновить его на битву с англичанами. Последнюю неделю нам то и дело приходилось пробираться к желанной цели лесными тропинками и звериными тропами. Время от времени молчаливые крестьяне провожали нас такими буераками, куда здешние Макары телят не гоняли лет триста – четыреста. От денег проводники упорно отказывались, робко просили лишь благословления Жанны-Девы, а получив требуемое, со счастливыми лицами исчезали.

В ночь на двадцатое января я получил долгожданный ответ. Давно отмечена, и не мной, странная закономерность. Ты можешь страстно хотеть какую-то вещь, жаждать и вожделеть ее. Но жизнь, как бы насмехаясь и играя, не дает попасть желанному предмету в твои руки, каждый раз мешает нечто непредвиденное.

Чем ближе ты подбираешься к вожделенной цели, тем выше преграды, тем сложнее их преодолеть. И когда ты, потратив неимоверные усилия, преодолев горы и переплыв океаны, прошибив лбом все двери, получаешь искомое, то вместо радости чувствуешь лишь досаду и опустошенность. В двадцать первом веке психологи называют эту ситуацию «разочарованием достижения». Полная чушь!

Фокус в том, что та вещь тебе вовсе не нужна. Жизнь честно пыталась тебя остановить, но ты рвался к цели наперекор всему. Кого ж винить, что теперь ты чувствуешь угрюмое недовольство? Но если тебе на самом деле необходимо что-то, жизнь подносит его на блюдечке прямо под нос…

Я неподвижно замер, скорчившись за толстым деревом, которое на уровне груди расходится, вознося к небу сразу два ствола. Отсюда замечательно видно и превосходно слышно происходящее, выходит, недаром я крался следом за двумя воинами из приданного нам конвоя, какие о чем-то долго шушукались перед отбоем.

– По сто золотых монет на каждого? – ахает грубый голос.

– Что ты орешь, болван? – рычит в ответ лейтенант де Грие, правая рука и дальний родственник шевалье Бертрана де Пуланжи. – Немедленно захлопни пасть, пока ты не поднял на ноги весь отряд!

– Простите, ваша милость, этого недоумка, – вмешивается в разговор какой-то человек. Его мягкий голос, вкрадчиво-шелестящий, прекрасно мне знаком, это мэтр Клемансо, эконом коменданта Вокулера. – Как вы собираетесь это проделать?