Одна за другой сгорели пять скедий, но добрая сотня варяжских кораблей атаковала дромоны, обступив ромейские корабли, как лайки медведя.

И только тут на ромейском флагмане поняли замысел русов – Халег оставлял кораблей двести, чтобы сковать или разгромить флот империи, а главные силы уже брали мористее, продолжая движение к Константинополю.

Первым покинул место битвы головной корабль, трубачи друнгария выдували пронзительные сигналы к отступлению.

Дромоны с готовностью сдавали назад, переставляли паруса, перекладывали рули. Потрепанные ромейские корабли замедленно юркали в горловину Босфора, как черные крысы-пасюки в нору. Пользуясь течением, они заскользили к Константинополю.

А русские лодьи, оставив догорать свои и чужие корабли, кинулись вдогон.

– Вот, – радостно протрубил Инегельд, – а ты говорил!

Кто именно говорил и что именно, осталось тайной.

– Поскакали! – услышала приказ «чертова дюжина» и без промедления исполнила его.

Глава 18, в которой Олегу дается ответственное поручение

Глава 18,

в которой Олегу дается ответственное поручение

«Чертова дюжина» пробиралась запутанной сетью дорог, то уходя от Босфора, то вновь приближаясь, всякий раз наблюдая отступающие дромоны, теснящиеся в узком проливе, и следующие за ними скедии.

– Во, гонят! – воскликнул Малютка Свен.

– Век бы любовался, – прокричал Ивор, – как ромеи драпают!

– Догонят наши, нет? – поинтересовался Саук.

– А зачем? – пожал плечами Олег. – Я так понимаю, великий князь сюда не только за вирой, но и за уважением пришел, он признания ищет, хочет, чтобы базилевс не относился к нему как к какому-то слуге! Для чего тогда дромоны жечь? А вот силу показать надо было. Он и показал...

Инегельд задержался на круче, оглядывая живописные берега пролива, и сказал с озабоченностью в голосе:

– Это, конечно, все хорошо, но нам бы в город вернуться, да поскорее. Мы свое дело сделали. Ищите дорогу, хватит плутать!

Дорога вскоре и сама нашлась – узкая, но мощенная камнем, старой римской работы. С такой только пыль сметай – простоит тыщи лет, и ничего ей не сделается.

Вскоре и первые дома завиднелись. Было видно, как селяне суетились, собирая вещи в тюки, хватая детей, выискивая заначенное серебро. Грохотали телеги, тюпали копыта лошадей, мычали коровы, истошно гагакали гуси, наспех засунутые в клетки, плетенные из ивы. Жители бежали кто куда, лишь бы схорониться, лишь бы не попасть под русскую секиру.