– Одни говорят, что пить вино вредно, другие предостерегают от увлечения женщинами. Третьи твердят о вреде обжорства, – тяжело роняет ван Хорстен. – Кто-то утверждает, что во всем нужна умеренность, а кто-то – строгая аскеза. Как быть?

– А никак! – отвечаю я хладнокровно и поясняю, поймав изумленный взгляд: – Раз человек начал задумываться о том, как ему жить, значит, он взрослеет. Но подсказать, куда идти, я не смогу никому, путь к совершенству каждый выбирает в одиночку. Скажу главное: ни один из путей ничего не гарантирует. Пьешь ты или не пьешь, жрешь или не жрешь, гоняешься за каждой юбкой или живешь строгим отшельником, конец един – смерть. И живем мы все именно тот срок, который изначально отпущен каждому, хоть в аскезе, хоть в разврате!

Капитан глядит понуро, плечи его сгорблены. Он хотел утешения, а получил отповедь. Вздохнув, я достаю флажку с коньяком и протягиваю ее страдальцу. Тот долго смотрит с сомнением, наконец с невнятной благодарностью приникает к горлышку. Взор капитана светлеет, из глаз его медленно уходит тоска. Жизнь любого человека – сплошная борьба и страдание, не многие это выдерживают. Какой народ ни возьми, все практикуют употребление наркотиков или, скажем благороднее, антидепрессантов. Всюду, куда ни глянь, одно и то же: где жуют листья коки, где пьют настойку на мухоморах, а где балуются хлебным вином. Окружающая реальность везде одинаково гадка и омерзительна, а потому нуждается в корректировке.

Вовремя спохватившись, я отнимаю флажку, коньяка там осталось дай бог одна треть. Повеселевший капитан начинает вихрем носиться по палубе, заставляя матросов шевелиться побыстрее.

К полудню туман исчезает, и я с холодным интересом разглядываю темную полоску слева по курсу, Англию. Уже на закате мы встречаем патрульный французский корабль. Удостоверившись в том, что «Святой Антоний» судно германское, а никак не английское, наши соотечественники продолжают путь.

– Охотятся за пиратами, – говорит кто-то справа. Оглянувшись, я склоняю голову в приветственном поклоне:

– Добрый вечер, шевалье де Кардига!

Наш командир отвечает небрежным кивком. Высокий, мускулистый, с аккуратной черной бородкой, он выглядит истинным военным, всегда опрятен, подтянут и подчеркнуто сдержан. А чего вы хотели от человека, у которого в роду пятнадцать поколений благородных предков, в том числе крестоносцы, которые брали Акру и Иерусалим.

– Пиратами? – повторяю я удивленно.

– Хватает в проливе разной мрази! – нехотя роняет де Кардига. – В последнее время в Ла-Манше начали бесследно исчезать французские суда, вот король и приказал усилить патрулирование. Английский флот к этому разбою отношения не имеет, мы проверяли по своим каналам.