«Да Вы, батюшка, никак из обновленцев? Может, Вы ещё и партейный?»

«Это Вам виднее, Вы начальство…а только в храм войдите, я Вас очень прошу…»

«Батюшка, здесь, на площади- меня мои солдаты видят. Знают, что я с ними, рядом…Вы ведь во время службы не уйдёте? Вот так и…»

Удар. Проблеск огня…действительно, СВОЙ снаряд- никогда не услышишь…

Подбежавшие добровольцы подняли Деникина, занесли в украшенный к Престольному празднику храм…положили у алтаря…подбежавший санитар разорвал набрякшую кровью шинель, с мясом отрывая крючки…

Расталкивая всех, протиснулся Туркул…Деникин открыл глаза и, роняя из уголка рта тоненькую красную струйку, совершенно спокойно, как на манёврах в незабвенном Красном Селе, произнёс: «Толочин держать до последней возможности!»

Туркул молча поднёс ладонь к виску, отдавая честь командиру…

…. Сейчас, после яростного налёта пикирующих бомбардировщиков, Толочин пылал… В синеве сумерек, призрачным покрывалом заботливо укутавших покрытую сотнями воронок землю, они не нашли позиции русских, а посему- не мудрствуя, тщательно пробомбили жилые кварталы…

На маленьких золотых куполах Покровской церкви плясали кроваво-красные отражения огненных языков, вздымающихся к чёрному, затянутому тучами небу — и казалось, что церковь, испятнанная осколками — как запёкшимися ранами — в неслышной человеческому уху мольбе протягивает вверх окровавленные ладони… В напрасной просьбе о защите…

Но нет…к стене церкви прижался спиной, может быть, её последний защитник…

«Дракенфельдс», поводя коротким стволом, как торжествующий зверь, с рычанием повалил церковную ограду, опрокинул старинное надгробье на маленьком прицерковном погосте…только отблеск пожара блеснул на свежем мраморном изломе»… бригадиръ и Георгиевскiй кавалер Ива…»

Комбат Туркул, оттолкнувшись спиной от церковной стены, будто набравшись от неё неведомой силы, мощным броском послал в цель бутылку с «КС»- «Н-н-на, сука!»

Вспышка, разлетающиеся огненные брызги…и весёлые языки огня на моторных жалюзи…

Туркул поустойчивей расставил ноги, принял классическую позу для выполнения «Стрелкового упражнения?3», и не торопясь, не потратив лишнего патрона, расстрелял из нагана полезших из всех люков фашистов…

Грохот брёвен заставил Туркула оглянуться… Опрокинув крохотный домишко с уже начинающей тлеть дранковой крышей, на площадь выполз другой танк… а ни гранат, ни бутылок у комбата больше не было…

Оглянувшись вокруг, Туркул горстью зачерпнул из подтаявшей от жары пожарища лужи жидкой грязи, пробормотав про себя: «Ну, хоть в морду ему брошу…»