— Если понадобится, — заявил он, — мое войско одолеет римлян и без твоей помощи!
Боле желающих воевать с Римом в Азии не находилось. Тогда Митридат отправил гонцов к критским пиратам и в Иберию, к бунтовщику Серторию. Пираты, обеспокоенные стремлением Рима навести порядок на морях, обещали корабли; Серторий подписал официальный договор, по какому соглашался стать союзником Митридата. Правда, одноглазый фрондер отказался утвердить за понтийским царем захваченные тем земли в Азии, но зато прислал в помощь несколько дельных офицеров.
На этот раз под началом Митридата была небольшая, сравнительно прежних, — всего в полтораста тысяч, — но зато отборная армия. Основу ее составляли воинственные пехотинцы-бастарны, вооруженные и обученные по римскому образцу, способные померяться силой с самыми опытными легионерами. Традиционно сильна была конница. Действия войск готов был поддержать полутысячный флот.
— Теперь, когда нет Суллы, посмотрим, чем ответит Рим! — завил Митридат своим полководцам.
Удар наносили сразу три армии. Первая, под командованием вызванного с Боспора Диофанта, должна была занять Каппадокию. Вторая, под началом серториева генерала Мария, учиняла диверсию во Фригии. Главные силы во главе с самим Митридатом вторгались в Вифинию и Пафлагонию.
Начало войны благоприятствовало Митридату. Малоазийские города, пресытившиеся властью римлян, дружно перешли на его сторону. Чернь рьяно истребляла по воле судьбы оказавшихся здесь италиков. В короткий срок под властью Митридата оказалась большая часть римской Азии, за исключением нескольких городов. В Калхедоне укрылся с войском консул Котта, человек отважный, но при этом вздорный. Командуя небольшим отрядом, Котта решил не делить лавры со спешащим к нему на подмогу Лукуллом, уже имевшим опыт войны против Митридата, и дал понтийцам битву. Римляне потерпели сокрушительное поражение, в довершение к которому ворвавшиеся в гавань бастарны запалили все римские суда.
Понтийцы ликовали, но тут подоспел Лукулл. Под его началом было всего тридцать тысяч человек, но сражаться сразу с двумя полководцами Митридат не отважился.
— Лично мне некуда спешить! — заявил он и, оставив в покое Калхедон, повел армию под Кизик, сохранивший верность Риму.
Митридат принялся осаждать город и столь увлекся этим занятием, что прозевал появление Лукулла. Римлянин укрепился чуть позади Митридата и в битву не ввязывался, ожидая развития событий.
Наступила зима. Если Лукулл худо-бедно мог прокормить свою тридцатитысячную армию, то Митридату, в чьем лагере скопилось вдесятеро больше народу, сделать это было непросто. Какое-то время выручат флот, но скоро продовольствия стало недоставать. Митридат был вынужден посылать отряды фуражиров, какие перехватывались и беспощадно истреблялись римлянами. Как пишет Плутарх: