Неслучайно Пьер де Байярд, прозванный рыцарем без страха и упрека, выбрал для своих подвигов именно этот век. Неслучайно именно в нем жили ниспровергатель власти святейшего престола монах Мартин Лютер и страстный борец за римского папу бравый испанский вояка Игнатий Лойола. Словно знали — какое время выбрать. Да разве они одни. Цари и полководцы, мореплаватели и ученые — и все с приставкой ВЕЛИКИЕ. Они ТВОРИЛИ, возвеличивая этот век, а он в ответ возвышал своих Творцов, навечно вписывая их имена в историю. Не будем говорить о том, какого цвета при этом использовались чернила. Заслуги у всех разные, деяния тоже, потому и цвета соответственные, но вписал всех.

Разве можно с ним сравнить, к примеру, наше время, убогое, изуродованное лицемерной политкорректностью и гуманным «правосудием», которое, по сути, окончательно растоптало обычную справедливость. Можно еще долго бы перечислять преимущества жизни пятивековой давности, но я не буду. Впрочем, не стану спорить и с тем, что имелись и недостатки. Вот только почему-то последние в моих глазах со временем все больше меркнут, и чем дольше я живу в своем нынешнем веке, тем невзрачнее и туманнее они становятся, зато преимущества…

Люди — это вообще особый разговор. Каких только я не повстречал на своем пути — калейдоскоп, настоящий калейдоскоп. Чистая душа Андрюхи по прозвищу Апостол и вся в корке запекшейся чужой крови Малюты Скуратова, трусливый царь Иоанн и бесшабашный храбрец князь Воротынский, подлый лживый Осьмушка и преданный стременной Тимоха, бескорыстный умница дьяк Висковатый и хитрюган купец Ицхак бен Иосиф…

А про любовь я писать вообще не стану, ибо это бесконечная тема на десятки томов и все равно останется ровно столько же недосказанного. Просто поверьте мне на слово, ладно?

Потому в глубине души я и жалею, что Серая дыра так и не появилась. Жалею и… радуюсь.

Да-да, именно радуюсь, ибо соблазн велик, а человек слаб. И я тоже слаб, а потому не ведаю, дано ли мне устоять перед искушением. Так что лучше, если его не будет вовсе. Спокойнее, знаете ли.

«Сбросив кожу, уже не влезешь в нее снова. Таков Закон, — сказал Каа. — Но сбрасывать ее нелегко». А Маугли в это время рыдал и рыдал»

Я знаю, как нелегко сбрасывать кожу — убедился на собственном опыте. В отличие от Маугли рыдать не собираюсь — все ж таки фряжский князь, пускай теперь и с приставкой «экс», но если б кто знал, как мне подчас хотелось до конца разобраться и понять — где она, моя истинная кожа? Но всякий раз я каким-то образом ухитрялся вовремя одернуть себя, чтоб не нарваться на ответ, который сам боюсь услышать.