— Не хочется разочаровывать вас, вице-адмирал, но мне хорошо известно другое: фюрер Великогерманского рейха Адольф Гитлер уже давно мертв!

Выдержав паузу, Фройнштаг проследила, как «понимающая» улыбка сменилась на лица фон Готта растерянностью, которая постепенно переходила в выражение ужаса.

— Как я должен воспринимать ваши слова, гауптштурмфюрер? — предусмотрительно помрачнел он.

— Только так, как уж воспринимаете: с состраданием и ужасом. Учитывая при этом, что информация моя — конфиденциальная и должна оставаться сугубо между нами.

— Однако нам, мне и барону фон Риттеру, было официально заявлено, что в бункере погиб двойник фюрера, а самого фюрера спасли подводники «Фюрер-конвоя».

— Эта версия более желательна, более патриотична, а главное, значительно легче воспринимается. Но трагедия заключается в том, что герр Гитлер, к сожалению, действительно погиб, причем погиб еще там, в подземном бункере рейхсканцелярии. За пределы рейха, на субмарине «Фюрер-конвоя», вывезен был его двойник.

— Однако Повелитель Страны Атлантов, ссылаясь на сведения, полученные от Консула, — кивнул фон Готт в сторону медленно приближающихся Консула и доктора Брэда, — уверяли меня, что…

— Сообщаю вам наиболее неприятную часть своей информации: именно Повелитель, устами своего Консула и Посланника Шамбалы, потребовал от верхушки СС и рейха сделать все возможное, чтобы фюрер геройски погиб за Великую Германию, а на субмарине ушел его двойник, — без особых амбиций, покладистый, способный мыслить уже нынешними, послевоенными категориями. Этлен Великий понимал, что обитателям Рейх-Атлантиды понадобится фюрер, но лишь как символ единения нации, а не тот фюрер, которого мы все знали в облике Гитлера и которого возненавидели не только большая часть мира человеческого, но и высшие космические силы.

— Похоже, что так оно и есть на самом деле, — смиренно признал барон фон Готт.

— Германскому народу еще могут простить развязанную им мировую войну, но простить Гитлеру уже не сможет никто. Кстати, была группа высших руководителей рейха, чьи имена позвольте не называть, которая тоже решительно не желала видеть Гитлера на обломках погубленной им Германии, И потом, для СД важно было сделать все возможное, чтобы сбить победителей с толку и заставить в течение многих послевоенных десятилетий гадать: жив Гитлер или застрелился, дабы избежать позора пленения.

— Если я сообщу об этом на «Базе-211» и в Арийбурге, там воцарится жуткое разочарование.

— А кто вам сказал, что вы обязаны, или хотя бы имеете право, кому-либо сообщать об этом, господин адмирал? — жестко поинтересовалась Фройнштаг. — Вам такого права никто не давал.