Выпив и закусив в меру, Олег трезво оценил, что официальная часть закончилась, пошло разгуляево, король уже «устал», и можно уйти, не нарушив законов приличия. Он посмотрел на Елену, та кивнула, и чета покинула Большой зал.

Гул пиршества доносился и во внутренний дворик, словно шум прибоя. Поднявшись по наружной лестнице на галерею, Елена поспешила вперёд – убедиться, что с её ненаглядной крошкой всё в порядке.

В покоях было тихо. Серебряный канделябр бросал свет десятка свечей на кровать, где сидела Гелла и спала Наталья, на икону в углу, на скромно накрытый стол – кувшин с вином, кусок пахучего сыра и ломоть хлеба.

– Как она? – прошептала Мелиссина.

– Спит, – приподнялась кормилица – и вернулась на место, усаженная жестом зоста-патрикии.

– Ох, как меня утомили эти лангобарды, – тихонько простонала Елена, наливая себе в чарку вина из кувшина.

– Ты ещё не напилась? – улыбнулся Олег.

– Да я не выпить хочу, а просто пить…

– Стой! – резко сказал Сухов. Недоумевая, Елена поставила чару на стол.

– А… что? – растерялась она.

– Откуда тут вино? – спросил Олег.

– Ну, Гелле принесли, наверное…

– С каких это пор короли угощают кормилиц? – продолжил магистр напряженным голосом. – Гелла, ты не пила это вино?

– Да нет…

– А ты не выходила отсюда? Видела, кто принёс кувшин?

– Я выходила, – испуганно призналась девушка. – Завернула Наталью, чтобы её не просквозило, и вышла на галерею – размять ноги и укачать ребёнка. Но я видела, кто заносил кувшин. Я ещё подумала, что это ваш знакомый заходил, но не застал никого. Человек-то знатный! Кто таков, не знаю, но плащ у него богатый, из синего бархату…

– …Под ним – зелёное блио с золотой цепью, – продолжил Сухов описывать сегодняшнее одеяние маркграфа, – сам коренастый, жирноватый, ноги и руки короткие, борода кудрявая, на носу большая бородавка, а на голове шляпа с двумя перьями, зелёным и красным?

– Да-да! – обрадовалась Гелла. – Так вы встретились?

– Встречались, – усмехнулся Олег.

– Думаешь, это Бозон являлся? – с тревогой спросила Елена.