До этого момента мне все понятно было, но дальше пошло место темное. Вы, Книгу Есфирь, несомненно, читавшие, помните, что описана там какая-то свара, был там некий Аман, второй человек в государстве, — «возвеличил царь Артаксеркс Амана, и вознес его, и поставил седалище его выше всех князей, которые у него», этот Аман составил заговор против Есфири, Мардохея и всего народа их, но Есфирь с Мардохеем тот заговор разбили, Амана с приспешниками кого побили, кого на высоких деревьях перевешали и, взяв власть в свои руки, объявили по сему поводу праздник великий. Увидел я в этом описание событий, последовавших после смерти отца нашего, когда взбунтовался брат его Андрей Старицкий, бывший вторым человеком в государстве и считавший себя наследником законным, после подавления бунта приспешников его кого побили, кого на высоких деревьях перевешали, мать же наша Елена, отринув долю вдовью, на троне утвердилась при сыне своем малолетнем Иване, брате моем незабвенном, вместе с дядей своим Михаилом Глинским. История, в Книге Есфирь рассказанная, мало походила на ту, что в летописях была написана, но я уже тогда подозревал, что летописи подправляли, дабы не бросать тень на род наш великокняжеский. К Макарию же за разъяснениями я обратиться убоялся, ибо взял ту книгу без разрешения.

И вот по прошествии многих лет перечитал я ту книгу, и в свете событий прошедших понял, как я ошибался, и постиг истинный смысл истории рассказанной. Вы, наверно, удивляетесь, как это события новейшие могут прояснить события древние. Ничего тут нет удивительного, все повторяется, я в этом убедился на своем горьком жизненном опыте, вы же могли убедиться по рассказу моему.

Я уж, помнится, говорил вам, что Господь для испытания человеков ставит их раз за разом в одни и те же обстоятельства жизненные. Иногда же повтором малым как бы посылает нам знак о грядущих испытаниях суровых. Но только мало кто этим знакам внимает, вот и я не распознал. Когда вдруг возродилась в Москве ересь жидовствующих, я лишь за нас с княгинюшкой трепетал да еще скорбел о любимом мною Матвее Башкине. А ведь то было указание явное на последние годы правления деда нашего и предупреждение недвусмысленное о грядущей схватке у престола великокняжеского, подобной случившейся в те годы далекие. Ведь недаром пришлось Макарию приоткрыть мне тогда завесу тайны над событиями давними, представив их в свете новом. Новом, да не совсем том, мне бы глубже копнуть, но не тем была занята голова моя. И другой урок, преподанный в те дни Господом, мимо моего внимания прошел. В результате розыска о ереси жидовствующих и суда последующего пострадали в основном не еретики, а люди совсем посторонние, вроде нас к княгинюшкой и тех же Захарьиных, борьба с ересью была лишь поводом, лучше даже сказать, прикрытием для других дел, имеющих прямое отношение к борьбе за власть.