В этот момент в келью зашел старец строгий, Илинархом назвался, принялся Федора с порога корить за поведение непотребное, так Федька окаянный вскочил и старца посохом проучил, из кельи вон вытолкал и закричал громко в разверзнутую дверь: «Увидите еще, какой я вперед буду! Всех в бараний рог согну, не только здесь, но и в Москве!»

— Невоздержан ты на язык, Федор! — укорил я его. — Поостерегся бы! Дойдет до Москвы, в яме тесной окажешься!

— Чай, не дойдет, — пренебрежительно отмахнулся Федор. — От кого? От старцев здешних? Да я весь этот монастырь купил, то есть, — поправился он, — такой вклад сделал, что все монахи, считай, за мой счет живут. А пристав Богдашка Воейков, что ко мне приставлен, с рук моих ест, я его за вином в подвал посылаю, когда заканчивается.

Я в ответ только головой покачал — читал я в Москве доносы на старца Филарета и от братьев монастырских, и от пристава Воейкова, как я сейчас видел, истинную правду доносили, даже еще и не всю. Промолчал я, зачем человека, даже такого, как Федор, лишний раз расстраивать, да и не за этим я сюда приехал.

— Почему же ты так уверен, что у тебя еще время впереди будет? — задал я ему коварный вопрос.

— Так ведь грядет наше Красное Солнышко, царь истинный! — возвестил Федор. — Скинет царя Бориску, воцарится на престоле прародительском, а мы с тобой будем рядом с ним сидеть на местах положенных!

— А откуда тебе ведомо, что самозванец и есть Димитрий? — прошуршал я змеею.

— Странно мне слышать от тебя такие вопросы, князь светлый, — рассмеялся Федор, и хмель куда-то испарился из глаз его, теперь уж не я следил за ним пытливым взглядом, а он за мной. — Не ты ли десять лет прятал от всех дите царственное? Не ты ли взрастил его по монастырям разным для мести великой? Не ты ли благословил его на подвиг ратный?

— Не я! — непроизвольно вырвалось у меня.

Федор ощерил зубы в оскале волчьем и забил копытом об пол. Я в ужасе выбежал из кельи.

В коридоре монастырском, под сенью святых стен, немного успокоился и тут заметил, что навстречу мне спешит игумен Иона.

— Князь светлый, — сказал он мне, задыхаясь от шага быстрого, — из Москвы гонец прибыл с грамотой царской, в коей говорится, чтобы к старцу Филарету никого ни под каким видом не допускали. Ты уж извини!

— И правильно! — воскликнул я в ответ. — Никого и ни под каким видом! И запоры крепкие поставьте! — Тут мне в голову одна мысль пришла. — А книга посещений у вас исправно ведется? — спросил я Иону. — Дозвольте взглянуть. Царское дело!

Нашел. Именно на тех днях, на которые и думал. Иноки Григорий и Леонид.