— Додик, хватит ерничать, скажи лучше, как у тебя с патронами?
— На наш короткий век патронов хватит, мон шер ами, как я полагаю…
— Оптимист ты, Додик, как я на тебя погляжу… А хорошо бы сейчас языка взять…
«Хеншель-126» из корпусной эскадрильи завершил вираж и сейчас купался в алых лучах заходящего солнца.
Жалкие окопы русских, бессмысленно нарытые около шоссе, были превосходно видны наблюдателю — их выдавала желтая песчаная окантовка по обеим сторонам. Бестолковые русские даже лопатой толком пользоваться не научились.
Ну что же — тем хуже для них. Наблюдатель дал указания своему пилоту, а сам вошел в радиосеть командира Die Artillerieabteilung — одну из трех радиосетей, доступных ему для пользования в данную минуту…
…Свист, грохот — до звона в оглохших ушах, удар взрывной волны, выбивающий остатки воздуха из легких, на спине тяжесть песка, обрушившегося со стены окопчика, вонь сгоревшей взрывчатки, от которой выворачивает наизнанку и щиплет глаза…
Ворошилов, отплевываясь черной от забившей его рот земли слюной, прорычал:
— А ну, слезь с меня немедля, товарищ боец! Я тебе не девка…
Но красноармеец, делая вид, что не слышит, продолжает прикрывать собой своего Маршала, искренне любимого всем советским народом.
…Еще не успело затихнуть в окрестном лесу эхо последнего взрыва, как наблюдатель хрипло выдохнул:
— Танки справа!
Густой шлейф пыли и дыма окутал дорогу, и невозможно было сосчитать, сколько боевых машин и пехотинцев на бронетранспортерах движется на позиции батальона Коврижко.
Вот колонна вползла в небольшую лощину перед советскими позициями, боевые машины развернулись в линию, пыль поулеглась — свыше сорока танков насчитали бойцы, а за ними шли густые пехотные цепи.
Танки ползли медленно, с опаской. Казалось, что жерла их пушек, как гигантские щупальца, настороженно проверяют пространство перед собой.