— Совершенно верно.

— Однако в двадцать первом веке вы создали тайную организацию, ведущую подрывную работу против страны, носящей название Российская Федерация. А человек, расследовавший деятельность этой организации, был вами убит.

— Я и знать ничего не знаю, Тимофей Васильевич, — засуетился Кихтенко. — Я бизнесмен, ни в какую политику не лезу. Скажу вам более того. Со своими соотечественниками в двадцать первом веке я практически и не общаюсь. Я добропорядочный гражданин Российской Федерации… У меня семья… Ни в каких убийствах я не замешан… Никакой тайной организации не знаю… Я хочу того же, что и все люди, — спокойной, богатой, мирной жизни. Да, я несколько отличаюсь от людей. На вид мне сорок лет, хотя я и прожил у вас уже больше ста двадцати. Но я не знаю, какой еще сюрприз преподнесет мне время. В любой момент я могу умереть, исчезнуть, испариться… И в этом я тоже похож на человека. И Биджамов тоже… Он ни в чем таком не был замешан… Может, Рыбас… Он всегда был избыточно инициативным и активным. Но я ни сном ни духом…

«Это уже что-то, — подумал Сашка. — Ладно, эту тему мы разовьем позднее».

— Скажите, Александр Васильевич, — осторожно начал он, — почему вы меня обманываете?

— Я?! — Удивление арестованного, казалось, было совершенно искренним. — Что вы имеете в виду?

— В вашем мире ведь нет смерти?

— Нет.

— А откуда же вы знали, что Биджамов должен испариться?

Кихтенко облегченно вздохнул.

— Все очень просто. Во время взрыва в ваш мир выбросило не только нас, но и тела наших погибших товарищей. Они испарились на наших глазах. В этом-то и парадокс. Они не могли погибнуть, но погибли. А поскольку в нашем мире смерть запрещена законами физики, то их выбросило в иной мир. И нас вместе с ними.

— Ладно, принимаю ваше объяснение. Но вернемся к вашему Рыбасу. Значит, вы считаете, что это Рыбас создал тайную подрывную организацию?

— Нет, нет, вы не так меня поняли. Ничего такого я не говорил. Я лишь сказал, что он, как натура деятельная и склонная к авантюрам, может быть втянут во что угодно. Помимо своей воли, естественно.

— Но здесь, в четырнадцатом веке, — возразил ему Сашка, — он уже устроил гражданскую войну, а теперь очень старается раздуть этот пожар до небес. Не похож он на того, кто будет исполнять чужую волю. Скорее наоборот.

Кихтенко скривил губы и пожал плечами.

— Он любит интриги, ему нравится ощущать себя игроком. Заигрался… Я, во всяком случае, ему не помощник.

— Тогда помогите нам… — наконец-то решился Сашка.

— Чем и в чем?

— Мы неоднократно пробовали устранить Рыбаса-Некомата. И не смогли этого сделать. Почему?