Тем не менее в течение одной недели были предприняты две попытки взять острог, конечно же не открытым штурмом. В первый раз воины подобрались к стенам ветреной темной ночью, а второй раз – под покровом непроглядного тумана, залившего все окрестности. В обоих случаях стража вовремя заметила атакующих, и нападения принесли русским больше пользы, чем вреда, – повысили бдительность. Второй раз казаки устроили даже ответную вылазку и выловили в тумане трех отставших ительменов. Потом их, изрядно избитых, нагрузили подарками, посланиями и отпустили на волю.

В течение нескольких следующих дней удалось наладить довольно активные сепаратные переговоры с разными группами камчадалов. Туземцы были верны своим традициям – они легко предавали союзников и ссорились друг с другом. Раз за разом им объясняли, что власть злых русских на Камчатке кончилась, что теперь будет править добрый немец Беринг. Кто такие немцы, ительмены знали еще меньше, чем казаки, но понимали, что произошли некие перемены. Бывшие обидчики настоятельно советовали им не лазить с копьями по кустам, а вернуться домой и заняться рыбалкой. Кроме того, казаки рекомендовали своим «друзьям» подумать, кто из тойонов будет собирать ясак со всех сородичей разом и привозить его в острог. «А если такового тойона не сыщется и ясака не будет, то мы опять будем собирать его сами – тогда уж не обессудьте».

– Сами-то служилые в се веруют? – ухмыльнулся Митька.

– С чего бы? – улыбнулся в ответ Козыревский. – Замириться надо, а там по новой всех скрутим. Ладно, поживем – увидим, кто кого скрутит. Да, запамятовал: аманатов-та я сразу повелел отпустить из острога.

– Так и мы отпустили из Верхнего, – кивнул Митька. – Все одно толку чуть, разве что юколу аманатскую под них брать. А чем дело-то в Большерецке порешилось?

– Того не ведаю, Митрий. Кажись, отошли иноземцы. Наши уж промыслом рыбным по малости занялись, а тут и корабли объявились. Сначала «Гавриил», а день после и «Фортуна» пришла. Кажись, без большой беды добрались, тока разбрелись под конец.

– Оне с Охотска без бою ушли?

– Без смертоубийства, кажись, обошлось, тока с лаем. Да там уж два новых корабля достраивают. Сказывают, Федька Козлов на ту работу глянул, так изматери лея весь.

– Куды уж нашим-то сиволапым за ним, столичным, угнаться! – усмехнулся Митька. – Када покончат-то?

– Ну, в сем годе им не плавать. Кажись, до след лета нас тревожить не станут.

– Се благо.

– Ясен хрен, – кивнул отец Игнатий и улыбнулся доверчиво, как равному: – А меня вот бес понес – велел я корабли гнать в Восточное море, не держать на Большой. И сам с ними подался, как видишь. Меж Курильской Лопаткой и островами Мошков уж третий раз шел, а все одно страху хватили – ух!.. В обчем, меж приливом и отливом надо было идти, а мы по приливу сунулись! Думал, шлюпку на палубу волной закинет… Однако ж Бог сохранил!