Он обернулся к контуберналу.

— Скачи к Крассу. Передай — мы столкнулись с основными силами готов. Пусть они… Нет, Красс не успеет к нам. Еще скажи — это предательство, никаких бургундов здесь не было, только готы. И они ждали нас!

Контубернал уже разворачивал коня, когда примипил Цецилий вдруг подошел к нему, тот наклонился, и старший центурион прошептал ему в ухо:

— Скажи, Третьего больше нет. Но мы прихватим их с собой сколько сможем. Скачи!

Он хлопнул рукой по крупу, и конь понесся с холма.

Если готы рассчитывали на легкую победу, они просчитались. Варвары атаковали, охватывая позицию римлян с флангов, но римляне не помышляли о бегстве. Каждый солдат знал — единственное спасение это строй. В центре готы ударили с ужасными криками, надеясь с разбега пробить стену щитов, но их натиск был остановлен. Когорты не сдвинулись ни на шаг. Рубились щит в щит, используя малейшую щель, чтобы нанести разящий удар мечом. Место убитых мгновенно занимали товарищи.

«Ах, если бы тут был еще один легион!» — думал Октавий, глядя на отчаянный бой в центре. «Если бы стоял рядом друг Варгунтий!»

Но не было здесь других легионов. Фланги римских когорт прикрывали федераты-германцы, и вот тут и было слабое место. Несмотря на то, что Ала проявлял чудеса храбрости, в окружении лучших бойцов метаясь вдоль строя, личным примером вдохновляя своих воинов, германцы не устояли. Слишком неравными были силы. А когда готские всадники прорвались сквозь пытавшуюся остановить их римскую кавалерию и, опустив копья, ударили сразу со всех сторон, федераты побежали.

Ала сыпал проклятьями, пытаясь остановить беглецов, раздавал удары направо и налево, но вот шальная стрела вонзилась в шею. Командир федератов повис в седле. Октавий с болью в сердце смотрел на разворачивавшуюся перед ним ужасную картину. Он видел, как погибла его кавалерия, как падали под копыта коней избиваемые федераты, видел, что его сильно поредевший легион уже полностью окружен — и старый легат не выдержал.

— За мной! — крикнул он, выхватив меч и бросая коня в гущу битвы. — Умрем за Рим!

Легионеры уже поняли, что спасения им ждать не стоит и бились отчаянно, стараясь только захватить с собой побольше врагов. Не прошло и двух часов, как Третий легион был полностью уничтожен. Последним погиб примипил Луций Цецилий, до конца защищая орла. Пораженный сразу тремя мечами, он пал на землю, и его кровь пролилась на серебряного орла. Рука центуриона сжимала высохший цветок. Лепестки раскрошились в пальцах.

Комит Викторий мрачно глядел на усеянное трупами поле. Это была победа, но какая победа! Виктория она совсем не радовала. Озирая картину побоища, он видел, что за десять тысяч убитых римлян ему пришлось отдать почти пять тысяч своих.