– Хочу лично убедиться, что то, в чем его обвиняют, – правда. Хочу поговорить с ним. Это возможно?

– Возможно… Но зачем вам это?

Сергей вздохнул. Какой хорошей казалась доля начальника еще два месяца назад…

– Он мой подчиненный, и я за него отвечаю. И за его действия тоже.

* * *

Участковый предложил подождать, пока приедет повозка, чтобы забрать его в управление. Сергей согласился.

За время ожидания он познакомился с неизвестной женщиной.

Звали ее Роза Львовна, и она неожиданно оказалась бухгалтером его мастерской. Он вспомнил, что как-то раз обмолвился тете Софе, что ищет бухгалтера, и спросил, нет ли у нее знакомого. Тетя Софа нашла.

Роза Львовна была какой-то ее дальней родственницей – то ли племянницей золовки, то ли двоюродной теткой соседки, и оказалась при близком знакомстве вовсе не такой строгой, как выглядела на первый взгляд. Хотя, узнав, что бухгалтерия чернильной мастерской состоит только из таблички на дверях маленькой комнатушки и не имеет ни клочка бумаги, Роза Львовна пришла в ужас. Однако, что говорит в ее пользу, долго ужасаться не стала и пообещала навести порядок.

Сергей мысленно отметил, что необходимо попросить Камова проверить и ее тоже на всякий случай. Ну и периодически придется проверять бухгалтерские бумаги. Хочешь не хочешь, доверяй, но проверяй… Как говорится: «Была у меня умная, так полбизнеса оттяпала».

– Ну что, Сергей Аркадьевич, поехали?

У ворот меланхолично помахивал головой гнедой конь.

Под мерный стук копыт Сергей пытался понять, как Витя умудрился оказаться в такой дурацкой ситуации.

Нет, напиться он мог, тут и к бабке не ходи. Но нести такую чушь? Невозможно. Даже если предположить, что в городе на самом деле орудуют белогвардейцы (зная, что творится на границе, в этом нет ничего удивительного) и Витя каким-то образом об этом узнал, он скорее пошел бы в милицию, в ОГПУ, но не стал бы напиваться и орать на улице.

Получается, его задержали незаконно. Или…

Или законно?

Ни одна власть не допустит публичных высказываний, которые колеблют устои государства. Даже демократические страны: попробуйте в России публично заявить: «Бей хачей!» или в Германии произнести вслух: «Хайль Гитлер». Значит, и СССР с такими высказываниями должен бороться. Даже соответствующие статьи в законах должны быть. Номер статьи об экстремизме Сергей не помнил, но здесь, в этом СССР, статья насчет высказываний и ложных слухов была. 73-я, да?

Значит, то сообщение, которое он обозвал доносом, для милиции было не пустой бумажкой, которую можно засунуть под сукно, а информацией о совершившемся преступлении. На которое надо реагировать. И если факты подтвердятся, наказывать.