– Ну смотри…

* * *

Они находились в большой комнате, в той, где стояло оборудование для производства шариков, сидели в полной темноте. Уже четыре часа. Никто не нападал.

Чтобы не клонило в сон, Виктор Алексеевич периодически поил всех отвратительно-холодным и несладким кофе.

– Кофе бодрит намного лучше, если он холодный и без сахара, – безапелляционно заверил он.

Кирилл начинал рассказывать длинную историю о своем лихом дядьке раза три, но почему-то сбивался на одном и том же месте. Сторожа по очереди, передвигаясь на цыпочках, обходили мастерскую.

Вернулся Виктор Алексеевич, пошел Кирилл. Тяги к рассказыванию историй о своей жизни химик не испытывал, как, впрочем, и Сергей, поэтому некоторое время они находились в полнейшей тишине. Химик замер у окна, только тускло поблескивал в лунном свете пистолет.

Сергей вспомнил слова профессора Крещенского: «Да, вот пример настоящего железного интеллигента. Никакого глупого кудахтанья, рассуждений о ценности каждой человеческой жизни, о том, что каждый преступник заслуживает снисхождения, что никто не имеет права быть палачом… Интересно, в наше время такие остались? И если нет, то куда они делись?»

Послышался глухой, надсадный кашель.

Все же, с досадой подумал Сергей, Виктора Алексеевича брать с собой не стоило. Больной человек, да и распугает всех нападающих своим…

Кашель повторился. Сергей замер.

Кашлял не химик.

– Сергей Аркадьевич, – прошипел от двери Кирилл, – там, на задворках…

– Понял. На исходную.

Парень бесшумно приоткрыл главную дверь и побежал в сторону сарая. По плану он исполнял роль засадного полка. Его бы отправили на место раньше, но побоялись, что в одиночку Кирилл заснет.

Виктор Алексеевич приник к окну:

– Тихо. Никого.

Сергей прокрался к задней двери. Выглянул в щель…

Яркая вспышка!

На мгновение Сергей ослеп, но сквозь прищуренные глаза увидел, как вторая бутылка с горящей тряпкой разлетелась о стену огненным пятном.