О нет, Саша вовсе не опасался, что недавний знакомец его узнает: за последнее время он сильно изменился, оброс густой бородой, загорел и приобрел стопроцентно местный вид, африканско-вандальский. Никому и в голову не могло прийти…

— Иди!

Войдя во двор, Михаил Петрович махнул рукой, отпуская охрану — все тех же молодых парней в черных плащах, с короткими копьями и мечами.

Надо же, не боялся, что дюжий невольник может на него напасть? Впрочем, у сего ушлого типа наверняка имелся при себе пистолет… Чем при случае можно воспользоваться!

Александр ухмыльнулся и, поспешно опустив глаза, проследовал в дом за своим провожатым.

Ну что сказать? Обстановка миленькая, даже богатая — ворсистые ковры на полу, обтянутый белоснежной кожей диван и такие же кресла, столик, инкрустированный золотом и средней величины изумрудами, золоченые статуи по углам. Огромный телевизор со всеми причиндалами, ноутбук в углу, на обычном офисном столе. Интересно, у них уже есть какая-то местная сеть? Очень может быть. А вот телевидение, возможно, только кабельное… Ага — вон и телефонный аппарат на столе, за ноутбуком, красивый такой, в старинном стиле — эбонитово-черный, с золотом.

— Ой, дядя Миша! — По лестнице со второго этажа спустилась молодая женщина лет, наверное, двадцати — двадцати пяти, крашеная, а может, и натуральная блондинка с кукольным личиком и яркой помадой на губах, впрочем, довольно приятная на вид, красивая даже. Точеная фигурка, голубенькие глазки, сверкающие, словно брильянты, ноги — «от ушей», ох, вот это ноги! Короткий ворсистый белый халатик их почти не скрывал.

Чмокнув «дядю Мишу» в щеку, девушка кивнула на кресло.

— Садись. Ты же сказал, что к вечеру приведешь… И что? — Блондинка обратила взгляд на невольника. — Ты хочешь меня уверить, что эта дубина — хороший кулинар?

— Самый лучший, которого удалось найти, дорогая племянница! — Михаил Петрович развел руками и светски улыбнулся. — Нальешь что-нибудь?

— У тебя ж печень, дядюшка!

— У всех у нас печень.

Наклонившись — ох, какие аппетитные формы, боже! — блондинка взяла со столика серебряный колокольчик, позвонила…

— Что угодно моей госпоже?

Вошедшая служанка, молодая и смуглая, одетая в черное короткое платьице с белым передником, явно из местных, говорила по-латыни.

— Принеси вина, — на том же языке приказала хозяйка и тут же пожаловалась: — Ну, дядюшка, здесь даже прислуги нормальной нет! Ни английского не понимают, ни русского, говорят на своих языках… я уже устала. Ты когда нормальных слуг привезешь? Обещал ведь?

— Ну, слуг… — Михаил Петрович хохотнул, взяв с принесенного подноса коньяк. — Могли ведь и своих забрать, с Каширки. Чего не захотели?