За эти два полных месяца он достаточно хорошо узнал характер Арчегова-Ермакова, бывшего советского офицера и, какой ужас, в прошлом коммуниста, награжденного орденами с пролетарской символикой.

Но время прошло, и он высоко оценил талант молодого военного министра Сибирского правительства, за месяц совершившего практически невозможное дело. Спасением от полного краха «белой» государственности на востоке России они все обязаны были только ему.

— И достаточно полно, Константин Иванович, обстоятельно, — тихо пробурчал Семен Федотович Фомин, чувствуя, что снова попался на хитроумную комбинацию Арчегова.

Вот бестия — никогда не сможешь предугадать, куда его изворотливая мысль привести может. Да и не распространяется молодой генерал, по праву заслуживший свой чин, о своих задумках, лишь потом растолковывает, как младенцам. Хорошо, что не издевается при этом!

— Вы, господа, в своих планах исходите из того, что поляки обязательно нападут! Ведь так?

— Конечно!

— Так и было!

— Еще как! Сам видел!

Последним твердо произнес Фомин и тут же получил в ответ обжигающий взгляд Арчегова с хорошо припрятанной ухмылкой. Это его не на шутку взбесило, и Семен Федотович выплюнул с желчью ответ.

— Докладываю вам, ваше высокопревосходительство! Я с ними воевал, и как раз, к твоему сведению, нынешним летом. За малым до Варшавы тогда чуть не дошел!

— Так это было в той реальности! — В тон отозвался ему Арчегов и засмеялся, но не искренне. Увидев, что смех никто не разделяет, он мгновенно задал Фомину вопрос: — А ты уверен, что война с поляками начнется в конце апреля этого года? И что паны возьмут Киев?

— Она будет! Сроки я знать не могу, но твердо уверен, что поляки в наступление перейдут!

— Ну да, построить великую Польшу от «можа до можа» они желают, и шибко, тут с тобой я согласен! — несколько ернически отозвался Арчегов, но его тон сразу стал серьезным. — Но, думаю, что пан Юзеф Пилсудский тоже просчитывает ситуацию. А она для него такова — и белые, и красные есть враги Польши, так как будут категорически против захвата панами Белоруссии и Украины! Для белых эти земли — наследие Российской империи, а для красных они открывают путь на запад к мировой революции… И оставшаяся у них житница, после потери Таврии, Кубани, Дона и Сибири…

— Верно, — чуть ли не в один голос отозвались собеседники и переглянулись. Все трое пока не понимали, куда клонит военный министр.

— Вот потому, пока мы снова не сцепимся с большевиками, паны будут действовать тихой сапой — щипать по кусочку, но большой войны с Москвой остерегаться. Зачем им проливать дорогую панскую кровь, если они и так все возьмут, когда Троцкий сосредоточит против юга главные силы Красной армии! Ведь иначе окрепшие за перемирие дивизии генерала Деникина в Черное море не скинешь!