— Что такое «жил»?

— Сейчас ты находишься в «Регенвурмлагере», на подземной базе войск СС. Знаешь об этом?

— Знаю. Я — зомби номер ноль восемь.

— Ты служил в пехоте?

— Я должен брать камни и носить их к вагонеткам.

— Москва. Вспомни: Москва. Тебе приходилось когда-либо бывать в Москве?

— Я должен подчиняться часовым, брать камни и носить их к вагонеткам, — заученно, бесстрастно посвящал он Штубера в тайны своего бытия.

— Москва, Ленин, коммунисты… — предпринял Штубер еще одну отчаянную попытку. — Ты коммунист?

— Я — зомби.

— Что, по существу, одно и то же, — заметил Штубер.

«Содержательно» пообщавшись таким образом с зомби-08 еще несколько минут, Штубер представил себе, до какого безумия может довести следователей-энкаведистов подобный зомби, попадись он им в руки в качестве диверсанта. Многое он отдал бы за то, чтобы оказаться свидетелем хотя бы одного многочасового допроса.

— Чуть уменьшить дозу одурманивания, натренировать и забросить в тыл русских! Вот где мы получим не только идеальных рабов, но и идеальных диверсантов-смертников. Как вам эта идея, унтерштурмфюрер Крайз?

— Удивляюсь, почему Скорцени до сих пор не ухватился за нее. Почему он вообще безразличен к нашей лаборатории? Хотя самим «Регенвурмлагерем» одно время интересовался.

— Может быть, потому и безразличен, что вокруг него и так развелось слишком много зомби, превратившихся в полумертвецов задолго до того, как была создана ваша досточтимая лаборатория.

Штубер хотел молвить еще что-то, но в это время зомби-08 четко и вполне осознанно произнес:

— Москва.

Штубер и Крайз многозначительно переглянулись.

— И что дальше? — спросил теперь уже Крайз, спасая Штубера от нервного срыва. — Ты сказал: «Москва». Почему ты назвал этот город? Ты бывал в нем?

— Нет.

— Но хотел бы побывать в Москве?