— Успокой душу свою, сын мой. Прогони прочь из нее гнев свой. Убери оружие свое. Люди на тебя смотрят и Бог. Судить его надо по правде, по закону, а не самосудом.

Медленно оглядевшись по сторонам, Уваров увидел, что лагерь давно не спит, разбуженный криками Дрынько. Повсюду стояли красноармейцы, казаки, солдаты и гражданские, мужчины и женщины. Они молча наблюдали за ним. Никто ничего не говорил. Просто каждый замер и смотрел на действия командира. Женщины закрывали руками глаза своим детям. Детдомовцы вскарабкались на подводы и автомобили, стараясь разглядеть, что происходит возле одной из санитарных палаток.

Дрынько вдруг затих и без признаков жизни медленно осел на землю. Из-за спины Уварова вышел Баюлис и направился к толстяку. Приложив руку к шее, затем ощупав пульс на руке и осмотрев зрачки, доктор констатировал:

— Живой. Только сознание потерял. В обмороке он. Но жить будет. А вот за психику его я уже не ручаюсь. Перестарались вы маненько, ребятки…

— Оживить сможешь, Людвигович? — спросил Антоненко-старший, подошедший на крики.

— Без проблем.

— Судить его будем. А там решим, что делать, — вынес свой вердикт уже успокоившийся Олег. Он поставил пистолет на предохранитель и вложил его в кобуру. Затем тихо обратился к священнику: — Спасибо, отец Михаил, что остановил. Не ведал, что творил.

Священник молча посмотрел на него, незаметно для других перекрестил и отошел к своей подводе.

Повернувшись к Бондареву, Уваров приказал:

— Объявите людям, что обнаружен мародер. Мародерство и воровство будет караться строго, вплоть до расстрела. Но сначала суд. Все обнаруженное имущество конфисковать. Продукты передайте на кухню Ярцеву.

— Еще вчера были переданы. Ярцев даже засиял от радости, — спокойно доложил Бондарев. — К полуторке я приказал Попову выставить часовых.

— Есть у вас полковой сейф?

— Так точно. Имеется. Сейчас там наше знамя хранится и документы.

— Положите туда эти драгоценности. Выставьте надежную охрану. Люди у нас разные. Узнав про такое богатство, некоторые захотят его прихватить.

— Будет сделано.

— Игорь Саввич, а почему вы об этом мне вчера не доложили?

— Виноват, товарищ подполковник. Поздно было. Думал, вы уже спите. Не хотел вас будить. Вот и решил все на сегодня перенести.

— Да, хороший спектакль получился, — невесело произнес Уваров. Немного подумав, он вспомнил, что нашли в машине у Дрынько, и, хитро прищурив глаза, спросил: — Капитан, а патефоны хоть рабочие?

— Я не знаю. Их лейтенант Григоров осматривал, — пожал плечами Бондарев.

— Один точно рабочий, товарищ подполковник, — радостно сказал Григоров, стоявший рядом. — Мы вечером с ребятами тихонько его слушали. Пластинки хорошие есть, почти все новые.