– Люблю, когда не так трясет. И что же дальше? Почему вы сказали «не всё потеряно»?

В это время поезд дернулся еще раз и окончательно остановился. Оба сделали в наступившей тишине по нескольку глотков, и Ротманн продолжил.

– Придя в себя и немного подлечившись, я получил отпуск и уехал в Кельн, где тогда жила моя мать. Там вскоре снова пришлось лечь в госпиталь – не проходили головные боли и головокружение. Долго не восстанавливалось нормальное зрение. Всё двоилось, и, чтобы что-то рассмотреть, приходилось иногда закрывать один глаз. В госпитале я познакомился с одной из медсестер, и в середине мая мы поженились, к тому времени меня уже признали негодным к строевой службе, во всяком случае временно, и кадровое управление СС направило меня во Фленсбург на работу в тамошнем гестапо. Я уехал один, решив забрать жену, а с нею и мать через пару недель. Там всё же было спокойнее. Но вот не успел. Пятого июля они пошли вдвоем к дальним родственникам в гости и, вероятно, решили там заночевать.

Ротманн замолчал. Отставив стакан с почти допитым чаем, он полез в карман за сигаретами.

– Они погибли? – спросил Антон.

Прикуривая, Ротманн кивнул и сделал несколько глубоких затяжек.

– Их нашли. Это был верхний этаж. Когда я приехал, тела уже были в общей могиле с тысячами других. Была жаркая погода, и власти приняли решение о немедленном захоронении погибших.

Ротманн не стал говорить, что незадолго до этого получил от своей жены письмо, из которого узнал, что она беременна.

– Я не написал брату об этом, за что теперь кляну себя. Я не имел никакого права скрывать от него гибель матери. Конечно, чуть позже я собирался всё рассказать, но тут как раз меня отправили в Берлин на несколько дней… В общем, я опоздал. В Берлине я обратился к одному из светил в области черепно-мозговых травм. Итогом стало то, что во Фленсбург я вернулся уже с опухолью мозга – следствием сильного ушиба. Светило не очень-то со мной церемонилось и, пообещав скорую смерть, предложило медицинское заключение, с которым можно было смело подавать в отставку по состоянию здоровья. Я отказался и попросил выписать какие-нибудь лекарства. Вот эти таблетки, что я сейчас пью, мне раздобыл Юлинг. Может быть, благодаря им последние полгода я чувствую себя вполне сносно. Была даже глупая надежда, что контакт с вами, господин Дворжак, что-то изменит. Ну да ладно.

Ротманн встал и вышел в коридор.

Он познакомился с ней в госпитале, где поправляли здоровье старшие офицеры и чиновники генеральских рангов. Это было платное и достаточно дорогое лечебное заведение санаторного типа. Впрочем, за всех больных платили их ведомства, и Отто Ротманн не оказался исключением. Кто-то похлопотал, и соответствующий департамент, отвечающий за медицинское обслуживание членов СС, оплатил его трехнедельный реабилитационный курс.