Веллер немного помолчал, после чего выразил словами мысль, которая подспудно была уже общей:

– Полное впечатление, что это вовсе не книга, а муляж книги, копия. И тот, кто делал эту копию, старался сохранить лишь внешние признаки. Он не понимал ни языка оригинала, ни сути написанного, но прекрасно уловил принцип организации знаков латинского алфавита, составив из них подобия слов, которые можно читать, но нельзя понять.

Воцарившееся молчание нарушил Антон:

– Ладно, думаю, что тему Копья на этом можно оставить в покое. В эти дни она уже не актуальна. – Он принес с кухни дымящиеся стаканы с чаем и подсел к столику. – Скажите-ка лучше, Амон, что вы подумали, когда прочли мои показания? Просто интересна ваша реакция.

Веллер стряхнул с себя овладевшие им думы и попытался осмыслить заданный вопрос.

– Ваши показания?.. Да, да… Ваши показания. – Он еще раз посмотрел на предметы, лежавшие на журнальном столике. Взяв в руки калькулятор, он медленно произнес: – Конечно, я не поверил. Это же вполне естественно. Вы, Антон… э… Сергеевич, пишете…

Обжегшись и поперхнувшись горячим чаем, Антон закашлялся и едва не опрокинул весь стакан на себя. Продолжая кашлять, он поставил подстаканник на стол и с удивлением таращился на Веллера.

– Что? Я не так произнес ваше отчество? – растерялся в свою очередь тот. – Я достаточно хорошо знаком с русской литературой, и ваши отчества…

– Откуда, кх… кх… вы вообще знаете мое… кх… кх… отчество? Я никому в этом вашем мире не называл его! Я его сам уже почти забыл, кх… кх…

– Но в ваших же показаниях написано: «Антон Сергеевич Дворжак». Вы просто не помните об этом.

– А что там еще написано?

– Вы знаете, я не стал читать до конца. Всё-таки почти двадцать страниц…

– Сколько-сколько?! – Антон переводил изумленный взгляд с Веллера на Ротманна. – Но я столько не писал!

Наступила пауза. Невозмутимый Ротманн, позвякивая ложечкой, помешивал чай.

– Так, стоп! – сказал Антон, вскакивая со стула. – Я должен немедленно увидеть эти… мои показания. Вы уже отнесли их обратно?

– Видите ли, в чем дело, – растерянно проговорил Веллер, – папка с вашим делом… исчезла.

– Как?

– Вчера я случайно обнаружил, что в ящиках моего стола ее нет. Я всё обшарил, но… Просто ума не приложу, куда она могла подеваться.

Оба посмотрели на Ротманна, но тот только пожал плечами.

– Но это еще не всё, – Веллер перешел почти на шепот, – вчера же вечером я спустился в архив и спросил Ноймана, не сдавал ли кто дело о подследственном № 541. Я понимал всю нелепость моего вопроса, ведь брал-то эту папку именно я. Я и должен был ее сдать. Но он, посмотрев в регистрационном журнале, совершенно спокойно сказал, что такое дело у него вообще никогда не регистрировалось и он не помнит ни о каком Дворжаке под номером 541. Хотя два дня назад сам сетовал на то, что его вещи пропали.