— Бекетов, ты здесь? — спрашиваю.

— Точно так, ваше благородие, здесь, как приказали.

— Ну-ка, посмотри, что там творится, у тебя глаза зорче.

— Бедряга жив, Денис Васильевич, я его крапчатую кобылу прекрасно вижу, рубится с французами. Да и шапки казацкие все синие мундиры в болото прибрежное загнали.

— Тогда пора, Бекетов, чего стоишь. Взял барабан и поскакал отход бить. Сейчас французские пушки ударят. Давай, поручик, скачи, милый.

Вскоре возвратился Бедряга, разгоряченный схваткой. Кафтан он свой потерял или скинул. Так в белой рубашке передо мной и предстал. Один рукав оторван, на груди дыра, сквозь которую видна длинная царапина на самодельном бронежилете, ну и на щеке кровь. Задели, видно, кончиком сабли.

— Превосходная схватка, Денис Васильевич. И французы добрые солдаты. Всё тело как единый нерв. Ни на одной из чужих планет не было столько адреналина. Там среди метановых смерчей всё как-то медленно. А здесь. Миг — и ты погиб. Или увернулся от смерти.

Свист, гром выстрела, взрыв. Снег слетел с нашей елки, и тугой воздух ударил в лицо. Французы из пушек по лесу палят. Тень пала слева. Это ротмистр Чеченский на вороном коне и сам весь в черном прискакал. Его конь сугроб разбросал копытами и под нашей елкой устроился.

— Денис Васильевич, — радостно орет Чеченский, а ядра всё взрываются, шум оглушительный, не слышно, как деревья ломаются, — а не ударить ли нам по французикам?

— Куда ударить? — спрашиваю. — Сорок пушек по нам бьют.

— Они всё по лесу ядра швыряют, а французов на берегу уже полно. К реке надо. Они же там все мокрые и замерзшие, вмиг сомнем.

— Эх, Чеченский, тебе бы всё повоевать, — ору я в ответ. А сам думаю: в лесу, конечно, сохранней, но и здесь ядра достанут.

— Бекетов, чего скажешь?

Бедрягу даже не спрашиваю. Он всё еще воюет. Вон как нервно эфес сабли теребит.

— Да я и не знаю, Денис Васильевич, — только и успел Бекетов сказать.

Опять взорвалось недалече и осколками соседнюю березку посекло, да и нашей елке досталось, с Бекетова шапка слетела. Кони вроде бы целы. И как-то обеспокоило меня наше засадное положение. Замерли под обстрелом и ждем. Чего? Решаю.

— Чеченский, скачи, друг, до Астахова, поднимай казачков. Пистолетные выстрелы они всё равно не услышат, а мы тут тоже начнем поспешать, но так, чтобы вместе с казаками на берегу оказаться.

Сам думаю, надобно и мне в схватку. А то накомандовался из укрытия. Вроде как виртуальными оловянными солдатиками играю. Несподручно это. Да и дрожь свою надо унять нервную, очень уж в бой хочется. Бедряга раззадорил.