Князь Иван Хряжский остановил коня между ратями, дожидаясь, когда подъедут враги. Увидев Никиту Кривоноса, презрительно скривился – опять этот безродный черт! С таким говорить – себя только бесчестить. Нет, не будет переговоров, не будет! С кем и говорить-то?

– Вы все же решили биться, княже? – подъехав ближе, угрюмо спросил ватажник.

Московит лишь презрительно ухмыльнулся и бросил:

– А где же ваш князь Егор? Говорят, убили?

– Тяжело ранили.

– А еще говорят, будто он и не князь вовсе! Самозванец, а?

– Наш князь самозванец? – В голосе Никита Кривоноса взыграла ненависть, до такой степени, что, казалось, вот-вот, и он ударит в лицо этого глупого и заносчивого князька!

– Самозванец! Скорее всего, так.

– Ах, так? Ладно… поглядим.

Переговорщики еще не успели разъехаться, когда с двух сторон, от двух ратей к ним поскакали гонцы.

Что такое? Что еще случилось?

– Никита, там чужие!

– Татары, батюшка-князь!

Оба – и князь, и ватажник – обернулись, увидев скачущих наметом всадников в сверкающих латах. Всадники быстро приближались, правда, сабель пока не вытаскивали, не метали стрелы.

– Их хан Темюр послал? – спросил сам себя Хряжский. – Зачем только?

Всадники вдруг застыли как вкопанные, не доскакав до середины луга. Один из них, по всей видимости, главный, выехал вперед на белом коне и, не особенно торопясь, направился к спорщикам. Широкоплечий, статный, в черном, с серебром, панцире, в дорогом плаще алого, бьющего по глазам, шелка, с непокрытой головой. Не-ет, это не простолюдин – ишь как восседает! Кто ж такой-то?

– Князь Егор!!! – узнав, вдруг ахнул Никита Купи Веник.

Ахнул и, забыв про все, бросился навстречу Вожникову.

– А, мой верный Никита! – Егор рассмеялся в седле. – Давай, зови сюда всех воевод, а я пока с Хряжским побеседую – это ведь он там красуется?

– Он, он, собака злая! – Старый ватажник не скрывал радостных слез. – Я позову, позову, княже!