Прямо к полубаку "Конго" подошли эсминцы "Кавакадзе" и "Таникадзе", два других - "Амацукадзе" и "Хамакадзе" в отдалении вели бой с "Керчью" и "Гаджибеем". Были замечены и новые группы русских эсминцев. Контр-адмирал Сато предложил принцу Хироясу немедленно перейти с "Конго" на другой корабль. Вице-адмирал с уцелевшими офицерами штаба 2-го флота разместился на "Кавакадзе", туда же была эвакуирована и часть команды линейного крейсера. Других, собравшихся на палубе, забирал пришвартовавшийся к борту "Таникадзе". Эвакуация проходила всё труднее. "Конго" в это время стоял с сильным дифферентом на корму, его нос задирался всё выше. Внезапно снизу раздался глухой гул взрыва. Потом корпус полузатопленного дредноута вздрогнул от нового, более мощного сотрясения. Капитан линейного крейсера Тайжири, стоя на мостике "Конго", отдал честь адмиралу Хироясу, смотрящему на него с палубы "Кавакадзе". Капитан Тайжири понял причину взрывов. Из-за дифферента в трюмах "Конго" стали падать и взрываться сложенные там боеприпасы. Вот вот должна была произойти детонация носовых погребов главного калибра. Дредноут вздрогнул в третий раз. Обе передние башни были сорваны чудовищным ударом, из-под палубы рвался, выламывая борта, поток ослепляющего света. Вслед за ним в воздух взметнулась туча дыма и осколков. Через мгновение великолепный линейный крейсер, гордость японского флота, перевернулся и сразу же исчез под водой. Рядом тонул "Таникадзе" с сорванными взрывом трубами и надстройками, забирая воду в многочисленные пробоины и разошедшиеся швы корпуса. Осколки долетели даже "Кавакадзе", убив и ранив на его палубе несколько человек . Был задет осколком в голову и принц Хироясу, который не скрывал слез от горестной картины уничтожения своего флагманского корабля.
Почти одновременно с "Конго" пришел конец и "Фусо". Поврежденный, всё более отстающий от своих линкор, непрерывно стрелял по шедшему последним в русской колонне "Императору Александру III", который мог отвечать только из нескольких среднекалиберных пушек. Видя тяжелое положение своего заднего мателота, "Император Николай I" перенес огонь на "Фусо". Возможно, впрочем, что это решение было принято главартом Мальчиковским, так как горящий "Фусо" был лучше замечен в темноте и стрельба по нему могла быть более результативной. Японский дредноут пытался маневрировать, резко менял курс, чтобы уйти от накрытий, но всё же получал попадание за попаданием. Его башни больше не вели огонь, видимо, обесточенные из-за повреждения электрооборудования, крен становился заметно больше, пожаром была охвачена уже вся палуба. Потом над темным морем вспыхнуло огненное зарево, переливающееся красками широкое вертикальное полотнище огня. Судя по всему, на "Фусо" взорвались боевые погреба 4-й или 3-й башен. Дредноуту был разорван почти ровно пополам, причем обе его половины сохранили плавучесть. В кормовой части еще некоторое время даже продолжали работать на остатках пара турбины. Задний кусок корабля обогнал оторванную переднюю часть. Через несколько минут носовая часть встала вертикально, задрав к звездному небу форштевень. С нее сыпались те, кто успел выбраться на палубу. Потом передняя половина "Фусо" разом ушла вниз, а корма еще дрейфовала в стороне. Контр-адмирал Кедров приписал честь потопления дредноута "Николаю I". Впрочем, капитан Вилькицкий утверждал, что как раз перед последним разрушительным взрывом четыре его эсминца выпустили в сторону "Фусо" залп из восьми торпед. Высказывались также мнения, что линкор взорвался из-за вспыхнувших прежде пожаров, постепенно добравшихся до орудийных погребов, которые по какой-то причине не были японцами своевременно затоплены.