Для Мэри был привычен дневной ритм утренних и дневных перерывов на кофе и часового обеденного перерыва в середине дня, однако неандертальский метаболизм не позволял им оставаться без еды так долго. В рабочем дне неандертальца было два длинных перерыва, один примерно в 11, другой в три часа дня. Во время обоих поглощалось большое количество еды, включая сырое мясо — та же самая технология, что убивала инфекцию внутри человеческого тела, позволяла людям есть мясо, не подвергнутое термической обработке; мощные неандертальские челюсти отлично с ним справлялись. В отличие от желудка Мэри: она сидела со всеми за общим столом, но старалась не отводить взгляд от своей тарелки.

Она могла бы есть отдельно от других, но Лурт была свободна только в это время, а Мэри хотелось с ней поговорить. Её очень интересовали неандертальские познания в генетике, и Лурт была готова ими с ней делиться.

За короткое время, проведённое с Лурт, Мэри узнала так много, что ей начало казаться, что теперь возможно всё — особенно когда мужчины не мешают.

Глава 32

Глава 32

За свою жизнь Мэри побывала примерно на дюжине свадебных церемоний — нескольких католических, одной еврейской, одной традиционной китайской и нескольких гражданских. Так что в общем и целом она думала, что представляет себе, чего ожидать от церемонии Жасмель.

Она ошибалась.

Конечно, она знала, что церемония не будет проходить в храме или каком другом месте поклонения — таких у неандертальцев попросту не было. Церемония проходила на природе под открытым небом.

Когда транспортный куб высадил Мэри, Понтер уже был там; они прибыли первыми, так что, пока никто не видит, позволили себе крепко обняться.

— Ага, — сказал Понтер, отпуская Мэри, — вот и они.

Было солнечно. Мэри обнаружила, что забыла солнцезащитные очки на другой стороне, и ей пришлось щуриться, чтобы разглядеть приближающуюся компанию. Она состояла из трёх женщин — одна, как показалось Мэри, была возрастом под сорок, вторая — подросток, и с ними ребёнок лет восьми. Понтер посмотрел на Мэри, потом на приближающуюся женщину, потом снова на Мэри. Мэри пыталась прочитать выражение его лица; будь он её соплеменником, она бы решила, что он страшно смущён, как будто неожиданно осознал, что попал в очень неудобное положение.

Три женщины шли пешком, и они приближались с востока — со стороны Центра. У старшей и младшей в руках не было ничего, но средняя несла на спине большой рюкзак. Когда они подошли поближе, маленькая девочка вскрикнула «Папа!» и побежала к Понтеру, который сгрёб её в охапку.