Нашел улицу, бодро зашагал по ней, делая махи свободной рукой, в которой не было портфеля, потом другой, ношу перекладывая. Прохожие с удивлением смотрели на встречного маленького чудика с его «мельницей». Смотрите, смотрите. А погодка-то – бр-р!

Подойдя к дому 20А, долго всматривался в окна – поди, догадайся, в какой квартире живет Марина Горячева. Ну, ничего, добрые соседи подскажут – надо только вести себя вежливо, быть почтительным и не забывать говорить «пожалуйста». Юркнул во двор – ни тебе привычных старушек, ни даже лавочек для этих старушек. «Колодец» – он и есть «колодец». Кучи грязи и мусора, в которых копаются облезлые кошки. Северная Венеция, как же. Плюс еще – Пальмира, не иначе. Ладно, слишком рано, да и с силами нужно собраться – боязно как-то, с корабля на бал.

Потопал к двадцать четвертому дому, нашел рюмочную – думал, будет забита первомайцами – ан нет, асоциальных элементов, позволяющих крепкий алкоголь с утра пораньше, не наблюдалось. Всмотрелся в лицо буфетчицы – ни тебе бородавки у переносицы, ни призывного взгляда. И фигура, честно говоря, вряд ли могла взволновать Егора Ефремовича. Стоит такая рыба – то ли тарань, то ли вобла. Вам, мадам, срочно в двадцать первый век – сойдете за красивую.

– Кхе-кхе, – откашлялся он, – здравствуйте.

– Угм-м, – кивнула дама.

– Скажите, пожалуйста, Людмила сегодня работает?

– Не ее смена, – вдруг произнесла рыба (странно-то как! рыбы – немые!).

– Очень жаль. Я только что с московского поезда, мой дедушка Егор Ефремович очень просил ей привет передать.

– О. Что за Егор Ефремович такой?

– Еще он интересовался, как у нее с Серегой – все по-прежнему, или остепенился малость? – не останавливаясь, продолжил Олег.

– Серега? – хохотнула тарань. – Так он в рейсе!

Что это значило, Белый Лоб не знал и знать не хотел.

– Так привет передадите?

– Да что, жалко, что ль? Передам.

На прилавке на подносах стояли тарелки с заветренной селедкой второй свежести на кусочках черного (серого) хлеба, ватрушки с желтоватым творогом, якобы мясные пирожки и стаканы с «компотом».

– А мне что сказать? То есть – с кем я разговаривал?

– С Ирой, – весело ответила мадам.

– От старого мира – только папиросы “Ира”, – процитировал Белый Лоб.

– Че-еего?

– Великий пролетарский поэт Маяковский. А меня зовут Олег. Очень приятно познакомиться.