— Эльза. Мне нравится это имя, называй меня также.

— Я знал её. Это её джинсы и курточка? — что-то вроде жалости шевельнулось под сердцем и внезапно Грач ощущает сильный голод.

— По ночам холодно, — кивает вампирша, — быть в человеческом обличии не всегда удобно, но легче добыть пропитание.

— Дорогая Эльза, я готов с тобой даже в ад спуститься, — Грач смотрит в насыщенно голубые глаза и понимает, что утонул в них безвозвратно.

— Спустимся… будь уверен, — вампирша отвечает на его поцелуй со страстью изголодавшейся волчицы. — Но нам нельзя здесь задерживаться, на нас охотятся, — она тянет его за собой и они как тени уходят вглубь Караби — в страну пещер и скал.

Ночь медленно растворяется, по сопкам пробегают призрачные тени, ночная птица делает последний вылет, когтями цепляет пискнувшую в ужасе мышь и запрыгивает в гнездо, где её ждут изголодавшиеся птенцы. Завозились на лёжках одичавшие собаки, огромный кавказец, сбрасывая сон, выгибает спину, скребёт когтями каменистую землю, благожелательно принимает ласки сучек, грозно рыкает на молодых кабелей. Вдруг он что-то чует, ведёт носом, мгновенно щетинится, с угрозой рычит, но пятится и быстро уводит стаю со своих насиженных мест. Мустанги всхрапнули и понеслись прочь, лишь жеребёнок в ужасе заржал и вновь тишина.

Небо светлеет, звёзды становятся ярче, утренний ветер приносит в спящий лагерь прохладу. Нина прижалась к Виктору, а он уже проснулся, но не торопится подниматься, с трепетом прислушивается к ударам её сердца, к которому уже примешиваются едва различимые толчки ещё одного сердца. Неужели у него будет сын? Это радует и страшит одновременно. Окружающий мир жесток и непредсказуем, как в нём выживет ребёнок? Но быть может ему будет легче его принять, нежели людям, которых оторвали от привычной жизни и швырнули сюда.

Часто появляется мысль, что словно кто-то сверху наблюдает за людьми как за муравьями, подбрасывая им проблемы несовместимые с жизнью. Но Виктор знает, стоит перебраться на следующий уровень, и старые проблемы покажутся смешными, откроются новые горизонты, которые одновременно будут манить перспективой и пугать неизвестностью.

Пахнуло дымом, кто-то разводит костёр. Виктор осторожно освобождается из объятий жены и выходит во двор. Свежий ветерок с бесцеремонностью врывается под рубашку, выгоняя сон и принося бодрость. У костра негромко разговаривают Викентий Петрович и Идар, Антон и Юрий развешивают на прутьях мясо, чуть в отдалении, опираясь на копья, стоят два человека из группы Идара. Викентий Петрович поднимается навстречу Виктору, Идар благожелательно улыбается, но Виктор не стал отвечать взаимностью, окинул всех хмурым взглядом, сухо поздоровался, испытующе смотрит на Викентия Петровича.