- Кажется это ОНИ, Мишкин, больше некому, - ответил я, машинально застегивая шинель, - Дождались, вот она - встреча на Байкале.

   Рассекая тьму упругими мечами электрических прожекторов, неведомые машины, громко урча моторами поднимались по склону. Из вагонов, на ходу застегивая шинели и нахлобучивая шапки, выбегали кирасиры и ахтырцы, выстраиваясь вдоль поезда. Суета стояла изрядная. От электрического света на перроне было светло, как днем. Все прочее же еще глубже тонуло во тьме.

   Вот, Карл Иванович, уже одетый по всей форме, вынес позабытую мной фуражку. Мишкин во все глаза смотрел на прибывающих. Впереди колонны шла приземистая темно-зеленая машина, отдаленно похожая на моторы, которые я видел в Европе. Но низкий звук двигателя, работающего на малых оборотах, и то, как она уверенно взяла подъем, говорили мне, что их родство весьма отдаленное. Авто господина Даймлера давно уже бы визжало двигателем на максимальных оборотах, не в силах взять такой крутой подъем. А эта машина была более мощной и, я бы сказал, солидной.

   Следом за первой машиной двигалось нечто, больше похожее на небольшой вагон, поставленный на восемь больших каучуковых колес. Вагон имел башенку конической формы с большим пулеметом или скорострельной пушкой. Еще один вопрос насчет колес - на морозе каучук должен был стать хрупким, как стекло, и разлететься вдребезги, а колеса этой боевой машины словно и не чувствовали байкальской стужи. От всего увиденного мысли у меня в голове смешались.

   А тем временем шествие невиданных авто продолжалось. Следом за восьмиколесной боевой машиной двигалось еще одно легковое авто. За ним огромные, как слоны, механические фургоны, такого же темно-зеленого цвета. Замыкающим в хвосте колонны был виден еще один железный фургон с пулеметной башней. Все это было очень похоже на движение армейской колонны.

   Вырулив на подъездные пути, и поравнявшись с поездом, авто внезапно мигнули задними фонариками, и замерли неподвижно. Гул двигателей перешел в едва слышное урчание. Из кузовов фургонов на землю стали ловко выпрыгивать солдаты в форме непривычного для меня образца, вооруженные короткими карабинами, и матросы в шинелях, закутанные в башлыки, с обычными русскими трехлинейками в руках.

   Мишкин, широко раскрыв глаза, смотрел на это прибытие людей, которое мы так ждали, и которое, прямо скажем, немного боялись. Каждым своим движением воины, одетые в пятнистую темно-зеленую форму, выдавали свою принадлежность к армии совершенно иного образца, так непохожую на нашу. Но, в то же время, несомненно, русскую.