Вот так вот - "вечного и справедливого", не больше и не меньше. Не далее, как три дня назад, Государь, встречаясь со мной, предупредил, что по имеющимся у него сведениям в ближайшее время со стороны Британии может последовать довольно резкий дипломатический демарш. Но такой наглости, наверное, не ожидал даже он. Таким тоном дипломату невместно разговаривать даже с диким африканским вождем, а с Императором Всероссийским. Внутренне я был просто взбешен такой наглостью, но, как дипломат и министр иностранных дел огромной империи, я не мог себе позволить себе проявить эмоции, которые меня переполняли.

   Усилием воли я сохранил спокойное и невозмутимое выражение лица и, спокойно, сообщил сэру Чарльзу Скотту, что врученная им нота будет немедленно доведена до сведения Государя, и ответ на нее, в том или ином виде, будет доведен до сведения британского Кабинета Министров. Скотт открыл рот, собираясь что-то сказать, но после такой ноты всякие разговоры были уже излишни, и я прервал его, сказав, что аудиенция окончена, и я его больше не задерживаю. На лице у посла не дрогнула ни одна мышца, и он, чопорно поклонившись, покинул мой кабинет.

   Сердце у меня громко билось где-то под самым горлом. Полвека назад Британская империя в союзе с Францией уже напала на Россию. Все закончилось тогда гибелью Черноморского флота, захватом полуразрушенного врагом Севастополя, и позорным Парижскими миром. Никто не снискал большей славы, чем героические защитники Севастополя. Я был тогда совсем ребенком, но хорошо помню то горькое чувство бессилия и стыда, которые мы все испытывали тогда. Господь покарал нас за спесь и самодовольство, овладевшие нашими отцами и дедами, после разгрома Наполеона и Венского конгресса.

   И вот снова над нашими головами сгущаются тучи. Сможем ли мы достойно ответить на этот вызов, и смыть позор полувековой давности? Позвонив в колокольчик, я приказал послать гонца в Зимний дворец с сообщением, что намереваюсь испросить срочной аудиенции у Его Величества по неотложному государственному делу.

   Тот же день, Около полудня, Санкт-Петербург. Зимний Дворец.

   Министр иностранных дел Российской империи Петр Николаевич Дурново.

   Государь принял меня безотлагательно. Как я уже говорил, он ожидал со стороны британцев подобного демарша, но и он тоже не мог себе представить всей беспрецедентной наглости британцев. Самообладание не изменило ему и на этот раз. Дочитав ноту, он аккуратно положил ее на стол.