Но Шурик после ареста своей любимой не только предавался унынию и душевным терзаниям. Он и о деле не забывал. Естественно, он высказал свои претензии Лузе:

– Эй, Луза, мы ведь как договаривались… Что ты уберешь Тузова и Рыбаса! А ты вместо этого что сделал? Ирочку в тюрьму закатал!

Луза в ответ лишь всплеснул руками и состроил недоуменную рожу.

– Ну, старик… Так получилось. Но ты не переживай. Во-первых, она не в тюрьме, а дома. Во-вторых, ее скоро выпустят. Ведь если ее сажать, то Тузова надо сажать тем более. А его сажать нельзя.

– Почему нельзя? – удивился Шурик.

– Потому что если посадить Тузова, то следом придется сажать каждого второго из них. – Луза указал пальцем на потолок. – Думаешь, Тузову рассказать нечего? Поэтому его трогать не будут. Пожурят только.

Лузин прогноз о скором Ирочкином освобождении несколько взбодрил Шурика, но он тут же вспомнил еще об одном своем враге – Рыбасе.

– Ты мне зубы не заговаривай, Луза. Я свою часть нашей договоренности честно выполнил. Вон сколько корреспонденции тебе натаскал! А ты с Рыбасом так ничего и не сделал!

– Старик, – принялся оправдываться хакер, – я же не виноват, что у него нет жены. Ты просил, чтобы я стукнул их женам, что я и проделал с Тузовым. Но у Рыбаса-то нет жены! Как его зацепишь? Я искал, но пока еще ничего не нарыл. – Луза был прав. В том, что им не удалось напакостить Рыбасу, его вины не было. Но, увидев, как расстроился из-за этого Шурик, он предложил: – Слушай, Пуд, ты не кисни. Подожди чуток. Походи на наши тусовки, поговори с ребятами. Мало ли… Может, у кого какой-нибудь крючочек на Рыбаса и найдется. Вот тогда уж мы и раскрутимся!

И Шурик принялся посещать «бандерложьи» тусовки. Но «бандерлоги» так и не подкинули ему ни одной свежей идеи по части Рыбаса. А познакомившись с Летовым, Шурик и вовсе перестал ходить к «бандерлогам». Теперь он тусовался с «молодыми марксистами-ленинцами». Эти были порешительнее «бандерлогов», во всяком случае, на словах. Спасти Россию может только революция, считали они. Но с революцией была большая проблема. Она все никак не хотела начинаться.

В тот самый момент, когда Шурик с багажом своих личных проблем попал к «марксистам-ленинцам», в организации кипел непрекращающийся яростный спор – следует ли дождаться начала народной революции и только тогда выступить или же своими действиями стараться приблизить ее начало. Летов, Чудов и Репс придерживались второй позиции. Шурикова же ненависть к высокопоставленному чиновнику стала катализатором, побудившим «молодых ленинцев» перейти от теоретизирования к решительным действиям.