– Двигайтесь по срединной линии, – посоветовал Азазель и причмокнул: – А вот это вообще-то просто чудо, да простят меня за такое слово…

– По срединной между Сциллой и Харибдой? – спросил я, – это еще так-сяк, но вообще-то золотая середина противна нашему мужскому сознанию, если, конечно, речь не о женщине.

– Почему противна?

– Мы люди крайностей, – пояснил я. – Либо грудь в крестах, либо голова в кустах. Воровать – так миллион… В общем, осторожненько выбирать золотую середину – это признаваться в трусости!

– А что тогда мудрость?

– Мудрость тоже труслива! – заявил я с жаром.

Он посмотрел с иронией.

– Браво. А в короли с такими взглядами не рано?

– Рано, – признался я. – Но я уже король! А короли, как и крокодилы, не умеют пятиться. Нам эта, как ее, мантия сзади мешает.

Он пробормотал:

– Как вы только выживаете… Стоп, там в долине что-то происходит!

Я мигом оказался у окна. Нехаштерон тоже вскочил, мы все втроем оказались у двери на балкон. Там вдали вокруг холма темнеет плотное кольцо защитников скардера, а со стороны Штайнфурта двигается толпа народу, но, судя отсюда, не настолько громадная, чтобы смести защитников массой, да и все пешие, ни одного конного. Впереди, как я разглядел, напрягая зрение, несколько священников, размахивают руками и подбадривают народ.

– С виду не слишком серьезно, – сказал я, – но я на всякий случай…

– Мы тоже, – сказал Азазель, – почему и нет?

Дверь распахнулась без стука, вошел старший управитель замка, на лице довольство.

– Ваше Величество, – сказал он учтиво, – мне нужно вам что-то показать интересное. И даже важное.

Заинтригованные, мы повернулись к нему, раньше он держался с предельной почтительностью и не смел поднять взгляда, а сейчас вид таинственный, словно вот-вот откроет перед нами сокровищницу.

Я не успел открыть рот, вообще чутье подсказывало, что нам не до показываний, но он уже повел перед внешней стеной обеими ладонями. Ее поверхность задрожала, а когда он коснулся ладонями, там высветился круг, налился красным огнем.

Мы насторожились, а он отступил, прикрывая ладонью глаза. Свет не настолько яркий, чтобы резало глаза, но я сам ощутил некие неведомые волны, что пошли с той стороны.

Камни расплылись, как горячий воск, меняя форму. Я охнул, образовался барельеф размером почти в рост человека, изображающий туго закрученную направо ракушку с массивным багровым шаром в центре. Мне она показалась чем-то похожей на спиральную галактику, даже центральное ядро выделяется зримо и мощно.