Барго шёл в дом, через весь блок, по диагонали, по дороге здороваясь со знакомыми, и обдумывая новость, что ему сообщил начальник котельной. "Капо блока под тебя роет", - сообщил он, - "не помнишь, может быть, но твой дед когда-то оскорбил деда нынешнего капо. Ты же знаешь, какие эти чебуреки злопамятные. Так что остерегись". А что там остерегаться? Ладно, капо, и не таких строили, но вот дочка его с каждым днём всё наглее и наглее. И ходы у этой семейки совершенно прозрачные. Не сможет капо переселить его так, так теперь хочет под Барго свою дочку подложить, чтоб, значит, заставить его жениться. Не Барго им нужен, а его квартира. Что за зловредная семейка! Своё жильё довели до паскудного состояния, так теперь на чужое зарятся. На фамильную Баргову квартиру о пяти комнатах, где спокон веку жили Кисьядесы, семейство в городе уважаемое и почтенное. Хоть теперь Барго сейчас и один там жил, но отдавать своё никому не собирался. Тем более, что именно эта квартира имела свой собственный подвал, переделанный из бывшего бомбоубежища, и вход был отдельный, а не как у всех, через подъезд. Так что жениться на это плоской и рябой доске - это себя не уважать. Тестюшку в дом пустить - это как козла в огород. Барго смутно представлял себе, что такое огород, но насчёт козла знал точно. Однако прошмандовка вела себя все более откровенно, всем своим видом показывая, что готова отдаться Барго прям сейчас, в кустах возле лавочки, где обычно вечерами собирались ребята, попить дешёвой бархушки и потрындеть о своём, о пацанском. То плечом прижмётся, то вздыхает томно, то бельма свои мутные закатывает, разве что ширинку ему сама не расстёгивает. Барго уже ловил на себе жадные взгляды заинтересованных лиц: когда же он сорвётся и поставит её в позу "мама моет пол". А папаша так и вовсе ждёт, не дождётся. Квартира ему покоя не даёт. Ишь, губу-то раскатали. Хрена вам во всё лицо. На всю вашу плоскую косоглазую морду.

   - Велика ли дорога, Барго? Куда ведёт тебя твой путь? - оппа-на, Кочегар задумался и чуть не пропустил важную встречу.

   - Здравствуйте, дедушка Панчай! Да вот, поеду, на ферму наймусь, риса заработаю, - поклонился Барго.

   - Ну-ка, поворотись-ка, сынку, - старик стал крутить парня, ощупывая его мышцы, - совсем сильный стал. Да!

   За зиму Барго стал тощий, жилистый, и, несмотря на то, что в спортзал не ходил, торс его, без единой капли жира, рельефно прорисовывался мышцами. На котельном труде много жира не накопишь.

   - Совсем старика забыл, в гости не заходишь, чай не пьёшь, - продолжал дед, не отпуская Барго из рук, - в спортзал не пришёл ни разу.