Пройдя метров десять вышел в огромнейшую пещеру, правда, так назвать сие красивейшее сооружение язык не поворачивался.

Пол из зеленого малахита с золотыми прожилками, колонны из розового мрамора уносились ввысь, поддерживая свод из звездного неба. Как строители добились сходства с настоящим, ума не приложу, вдобавок, по нему изредка пролетали кометы и метеориты. И игриво мерцали звезды.

Я положил вязанку факелов у ближайшей колонны и стал осматриваться более пристально. Заметив в одном месте золотистое свечение, направился в ту сторону.

Подойдя ближе, увидел здоровенный трон, а в нем спящего человека, по моим прикидкам не менее сорока метров ростом.

— Воистину, удивительны дела твои Господи — перекрестился.

Вдруг, спящий дядя открыл глаза.

— А ты молодец, Владимир, не кинулся сразу по сундукам шарить.

Может он говорил шепотом, но мне пришлось зажать уши — голос его грохотал неимоверно.

— Извини, не рассчитал, сейчас что-нибудь придумаем.

Картинка видимого передернулась — передо мной сидел нормального роста мужчина, примерно моих лет, с лицом, лишенным порочных наклонностей, как говаривали в старину. Морда лица греческого типа, черняв, в волосах золотой лавровый венок, одет то ли в хитон, то ли в хламиду — не разбираюсь в таких одежках.

— Здравствуйте, уважаемый хозяин, вы извините за вторжение, все случайно получилось. — Если нарушил ваш покой, прошу искренне простить.

Мужик, хохоча, встал со своего кресла-трона и, подойдя, обошел меня вокруг.

— Ай, чего извиняться, если попал по адресу.

Я полюбопытствовал:

— Вы неким оьразом знаете как меня зовут, а с кем имею честь беседовать?

— У меня много имен, наиболее известное — Хронос.

Боюсь, что челюсть моя отвалилась до пупа — Бог времени, значит, древние греки не врали?

Хозяин, эдак по-простецки, почесал в затылке, в основном у них правдивые хроники, но и вранья достаточно.

— Да, что я держу вас на ногах — момент.

Я не уловил смены обстановки, появился белый мраморный стол, уставленный фруктами и закусками, а также разнообразными винами в амфорах и обыкновенных бутылках. Мы уселись в плетеные кресла. Место было примечательное — шагах в тридцати на мельчайший песок накатывала небольшая морская волна, от солнца накрывала тень раскидистой пальмы, в кронах которой, переругивались обезьяны, дальше произрастала чисто тропическая растительность, ядовито-зеленого цвета.