Нет, ну что это такое? Чего она плачет? Я же так не смогу, я же сейчас сам разревусь! По ее щекам катились без остановки дорожки слез, темные глаза на белой коже смотрелись двумя завораживающими бездонными озерами глубокой воды. Ох, ну и дела, ну и дела…

Медленно, словно в замедленном кино, я наклонился к ее лицу, касаясь губ.

* * *

Замок не спал, народ все еще балагурил, несмотря на поздний час. Люди пели, люди ели, люди отдыхали и веселились, а старики-разбойники палили в ночную тьму яркими россыпями огней салюта.

Хорошо, красиво, невольно я даже позавидовал всем им, всем этим людям, не знающим даже половины тех чувств и мыслей, что витали в моей голове. Нас с Ноной отпустили в наши покои, и формально у нас сейчас наша первая брачная ночь.

Первая брачная ночь.

М-да. Я уже давно выбросил из своей головы и сердца все эти бредни про любовь, смиряясь с мыслью, что, похоже, навсегда останусь один, так и не создав семью. Что же изменилось? Ничего. Мы сидели весь вечер рядом, мы улыбались, мы целовались, а потом поднялись к себе, где она, не говоря ни слова, заперлась в одной из комнат, оставляя меня в гордом одиночестве смотреть в окно на тот праздник жизни, что охватил замок.

Ожидал ли я чего-то большего?

Черт меня побери, похоже, да, иначе бы не чувствовал себя сейчас так разбито и погано. Ну да ладно, мне не привыкать сидеть в одиночестве ночами перед окном. Эх, жизнь моя жестянка, а ну ее в болото. Расклеился что-то, надо собраться.

Где-то час я потратил на то, чтобы произвести перепись того барахла, что мне подарили на свадьбу, и всего пять минут на то, чтобы подсчитать деньги. Стало еще грустней. Вот жмоты, сожрали пять телят и под десяток хрюшек, а заплатили как за кошку средней упитанности.

Тяжело вздохнув, я откинулся на спинку кресла, закидывая ноги на стол.

— Ах ты ж мать-перемать! — От неожиданности и испуга я кувыркнулся через спинку назад, растянувшись на полу.

В оконном проеме со стороны улицы, в свете вспышек посылаемого в небо салюта стояла растрепанная вампиресса. Мой телохранитель. Тина. Стояла, тяжелым взглядом нечеловеческих глаз прожигая меня.