Настроение стало совсем отвратительным, поэтому служанку, принесшую свежей воды для умывания, я встретила совсем неласково. Расспросы мои она понимала с пятого на десятое, я ее варварское наречие разбирала еще хуже, и поняла в итоге только одно – что за Венькой кто-то приходил совсем-совсем рано, и куда-то его увел, похоже на войну. Эта новость меня огорошила окончательно. Что за война? С кем? И в качестве кого Венька в ней участвует? А если убьют неровен час дурака моего, что я тут буду одна делать в этих закоулках времени? Хоть бы Ахиэзер появился, что ли… Не слишком я его жалую, но это сейчас был единственный человек, от которого можно было получить хоть какую-то информацию. Но и Ахиэзера словно корова языком слизнула. Куда они все тут проваливаются, еще в одну хронодыру, что ли?

Служанка, судя по всему, привычная к скверному настроению господ, принесла на подносе завтрак, оказавшийся на удивление недурственным. Свежие лепешки, молоко, мед, кусок сыра – что ж, так уже можно жить! Сейчас бы еще чашечку кофе и ломтик ветчины! Ну ладно, кофе тут еще не открыли, равно как и Бразилию всякую, но ветчина может же быть? И как она на их языке называется? Хотя кто их знает, этих древнеевреев, небось, у них со свининой уже такие же сложные отношения, как и у далеких потомков. А жаль, вкусный зверь Хавронья, особенно ежели ее правильно приготовить…

В своих кулинарных мечтах я так и не заметила, когда и как возник в моей комнате невысокий смуглый человек без признаков растительности на лице, но зато одетый по местным меркам весьма щеголевато, и явно умеющий неплохо за собой ухаживать. Витиевато поприветствовав меня, гость раскланялся и попросил следовать за ним в иные покои.

– Кто ты такой и почему я должна идти с тобой куда-то? – довольно недружелюбно поинтересовалась я. Человечек рассыпался гортанной трелью, давая понять, что мое дурное настроение его нисколько не обидело. Понимала я из его трескотни хорошо если треть, и потом в итоге сложилось у меня дикое и бредовое впечатление, что Венька в одночасье стал вдруг главным местным военачальником, и что меня зачем-то немедленно ждут в царском гареме, куда препроводить меня должен главный евнух, сиречь мой нежданный посетитель.

– Не пойду я ни в какой гарем, – мрачно отказалась я, и для пущей убедительности помотала головой. Евнух-или-кто-он-там ласково зажурчал, убеждая, что этот визит мне ничем не угрожает, что идем мы не на мужскую половину, а на женскую, и что я буду гостьей цариц и царевен, а вовсе не царя. А царь слишком стар и болен, чтобы вводить в свой гарем новых дев, да и не привык он отнимать наложниц у своих приближенных.