Сегодня было воскресенье двадцать восьмого и до школы оставалось еще три дня. С утра вся семья была дома. Отец просматривал вчерашние «Известия», а я рядом с ним листал свою книгу, разглядывая иллюстрации Сергея.

— Давно пора было этим заняться! — сказал отец, отложив газету.

— Ты о постановлении? — спросил я.

— Да, у нас о нем вчера много говорили, а ты, что, прочитал?

— Сразу же, как только принесли газету. Меня не столько само постановление интересовало, сколько то, как его появление обосновал в своей статье Брежнев. У вас как ко всему этому отнеслись?

— Кто-то доволен, кто-то опасается. Написать можно все, как только будут выполнять. Зря ты не выключаешь свой магнитофон. И головки быстро сотрешь, да и соседу твою музыку слушать весь день… Если даже поставили микрофоны, их могли поставить и в прихожей. Оттуда провода можно вывести без проблем, в коробках их явно больше, чем нужно.

Мы поговорили по поводу прослушивания сразу же, как только я приехал, и решили себя ни в чем не ограничивать. Ничего такого мы не говорили, так что черт с ними – пусть пишут. Но я все равно из вредности поставил на табуретке у стены куратора купленный магнитофон и крутил на нем весь день классическую музыку. Куратор пока молчал. При случае я все равно решил высказаться по поводу этого дебилизма.

— Письмо Сергею написал? — спросил отец. — Хороший парень, жаль, что вы с ним разъехались. Я бы на твоем месте не терял с ним связь.

— Я и не собираюсь, — ответил я. — А письмо написано, сегодня отдам соседу. Тоже глупость, если подумать, ваши же письма не проверяют.

— А ты хочешь, чтобы везде и все было по уму? У государства на все случаи жизни есть инструкции. Раз положено – значит делают, умно это или нет. Не хочешь погулять с Люсей? Смотри, какая замечательная погода!

— А куда? В кино неохота, театры я не люблю. Точнее, не сами театры, а в них ходить. Москва мне и в той жизни надоела, хоть я мотался только в центре, да в метро.

— Скучный ты человек! — сказала мне Таня. — Самому не интересно, хоть бы о Люсе подумал! Не хочешь в кино, отвези ее в какой-нибудь парк. Погуляете немного, все лучше, чем сидеть в квартире. Еще насидитесь, когда пойдут дожди. Сразу видно, что человек в возрасте!

— Ладно, устыдила, — сказал я, откладывая книгу. — Пойду к Черезовым, а от них позвоню.

— Уже соскучился? — встретила меня Надежда. — Иди в комнату, дочь сама к тебе собиралась бежать.

Она все никак не могла свыкнуться с мыслью, что скоро ее дочь станет женой. Ничего, рано или поздно дочери все равно уходят, а у нее еще останется Оля.