«Томчин, где вы? Мне страшно здесь. Враги подбираются незримо, окружают, готовятся схватить. Что‑то воображение разыгралось. Может, здесь атмосфера к этому располагает? А на Луне? А на Луне ее нет».

– Я вижу, что вы взялись за эту роль.

Шешель вдруг понял, что обращаются к нему, повернулся недоуменно на голос, а увидев перед собой красивую женщину, не сразу узнал ее, так что готов был разразиться той глупой фразой, с которой начал разговор с Томчиным: «Мы с вами знакомы?»

Он вовремя оборвал себя. Ни звука не издал, зубы стиснул, будто действительно к врагам в лапы попал. На лицо теперь надо напустить презрительное выражение.

– Сценарий?

– Это, – Шешель посмотрел на свои руки. Тут бы ему закричать: «Нет. Не знаю я, что это. На полу валялось, я и подобрал». Уронить папку и не поднимать ее больше, но он протянул папку Спасаломской, будто она никогда не видела ее содержимого.

– Нет. Нет, – сказала Спасаломская, – у меня уже есть такая, да и нести ее тяжело.

– Да. А я еще и не читал сценарий. Даже не знаю, о чем там речь.

Морщинки собирались возле краешков ее губ и глаз, когда она улыбалась или смеялась, и тут же разглаживались, не оставляя после себя никаких следов. Пока не оставляя. Со временем, когда кожа потеряет упругость, морщинки грозили поселиться возле ее губ и глаз навсегда и оттуда начать завоевание всего лица. Но и тогда оно будет красиво. Не так, как сейчас. По‑другому. Но все равно красиво. Кожа у нее немного лоснилась, блестела, будто из пор выступил растопленный яркими прожекторами жир. Она густо смазала ее каким‑нибудь питательным кремом, чтобы нейтрализовать губительное воздействие грима. Он делает кожу такой же сухой, как пергамент старых книг. Неприятно, когда лицо обтянуто пергаментом. Страшно неудобно.

– Прежде мне не приходилось играть в таких фильмах, – сказала Спасаломская.

– Мне‑то тем более.

– Таких фильмов раньше никто не ставил. Может выйти очень любопытно. Почитайте. Не пожалеете.

Очень остроумно – говорить с актрисой о кинофильмах. Все равно, что с ним обсуждать характеристики истребителей разных конструкций. Неправильная точка зрения, что ему, кроме них, ни до чего нет дела. В корне неправильная. Но, видит бог, другой темы он предложить не мог. Разве что поговорить с ней… о характеристиках истребителей, или об автомобилях, или о погоде.

Мимо прошла галдящая толпа римлян и галлов. Они вновь заключили временное перемирие.

– У вас тут весело.

– Красота, – не удержался Шешель от комплимента этому своему первому увлечению, а актриса, проследив направление его взгляда, отчего‑то сказала «Спасибо», будто комплимент этот относился к ней. К ней он тоже относился, но Шешель пока боялся говорить ей что‑то подобное.