С танками тоже проблемы. Насыщенность линии обороны фаустниками столь высока, что полностью избежать попаданий почти невозможно. Появились какие то ракетные установки с электрическим… что ли пуском — которые пробивают лобовую броню ИС-2. Значит — нужно укреплять броню для преждевременного подрыва фаустпатрона — для этого годятся мешки с галькой, каменистой землей, кроватные сетки и детали кроватей, листы брони с трофейной техники и своих подбитых танков, если есть. Зенитный пулемет можно прекрасно использовать для борьбы с фаустниками: мощный ДШК пробивает стены. Но для этого его надо оснастить щитом: фаустники тоже не дураки, они действуют в связке с пулеметчиками и автоматчиками, которые прикрывают их выход на позицию. На танке нет скоб для того, чтобы танкодесантники могли держаться в движении — надо наварить. И много других, мелких нюансов — которые в сумме дают либо победу, либо поражение.

Прошляков занимался подготовкой танкодесантников и взаимодействием с экипажами танков, «горелый» старшина Тихомиров, чей танк не подлежал восстановлению как раз из-за этой новой ракетной установки — занимался танками, матеря и гоняя в хвост и в гриву рембатовцев. За несколько дней, оказывается можно много чего сделать: опыт не передашь, конечно — но опыт только в бою зарабатывается, словами его не передашь. По крайней мере, сделать так, чтобы эти солдаты были хоть немного более готовы к встрече с коварным, изощренным, много чему научившимся за годы войны противником, воюющим на пороге своих домов… они смогли — сделали все, что было в их силах. И даже немного больше…

Сейчас, Прошляков с тоской смотрел на ополовиненную банку тушняка перед собой. Больше половины за раз он съесть не мог — рвало. Вообще… плохо дело. К своему телу он привык относиться в приказном порядке, а сейчас… сейчас оно подло предавало его, раз за разом…

— Товарищ капитан, разрешите… — один из танкистов показал на ополовиненную банку.

Прошляков махнул рукой.

— Давай…

Танкисты рассмеялись.

— Наш Жора — проглот и обжора…

Прошляков — тоскливо посмотрел в темноту…

По всему — сегодня намечалась последняя охота…

Патронов осталось всего ничего — сорок семь, это полтора магазина, почти пять винтовочных обойм. Снабжения не было почти никакого — он слышал, как Юнкерсом удалось доставить снаряды к ахт-ахт, непревзойденным немецким зенитным пушкам и вывезти раненых обратным рейсом. Всего два самолета — топлива не было, в небе безраздельно господствовала вражеская авиация. От знакомого офицера Люфтваффе он узнал, что американцы и англичане ругаются в небе — дичи слишком мало и на всех не хватает. Было бы смешно, если бы не было так грустно…