Никифор на бурчание Ильи особого внимания не обращал, но после разговора с проигравшим заклад купцом в очередной раз задумался и в тот же вечер зазвал к себе в горницу племянника и Егора с Арсением.

– Ладно, отроки, а ты-то куда смотрел, Арсений? – хмурясь, начал он. – Горушка, конечно, гад ползучий, и проучить его не мешает, но меру-то знать надо!

– Чего?! – вскинулся ратник. – Да пусть в ноги кланяется, что голым да бездомным его не оставили!

– Ну чего вы так за шутку-то взъелись? Ну глупость брякнул спьяну, конечно, но с мальцов-то не убудет – а вы его, почитай, разорили!

– Пошутил, говоришь. – Егор зло прищурился, останавливая Мишку. – Погоди, Михайла, это нам упрек, нам и отвечать. Значит, так: какие вы, купцы, между собой шутки шутите, я не знаю и знать не хочу – не мое то дело. А вот то, что твой знакомец не над мальцами посмеяться затеял, а над опоясанными воинами, очень даже меня касается. Мало того: за отроков два взрослых ратника поручились, так он и на их слова наплевал! За одно это у нас в Ратном любой бы ему язык выдернул!

– Ну виноват он, ну дурак! Но разорять-то зачем? Стребовали бы с него харчи для тех, кто в шапку его проклятую стрелял, – а то для всех!

– Ничего, еще наживет! Зато и сам на всю жизнь запомнит, и детям объяснит, с кем можно шутить, а кого лучше не задирать. А то, ишь, воинов ему в холопы! Судьбу отроков решать вздумал, так что ж теперь на свою плачется? Не по рылу кусок выбрал, вот и подавился!

– Гы-ы-ы! – внезапно заржал Арсений. – Точно! Ниче, науку-то он прожует, а вот от нового прозвища как бы не занемог! Я утром слыхал, на торгу его уже Драной Шапкой кто-то величал!

Глава 4

Глава 4

То, что вокруг продолжает происходить что-то непонятное, и происходящее это его непосредственно касается, у Мишки сомнений не вызывало. Никифор с Федором мотались где-то до темноты, вечерами же при свечах что-то подолгу напряженно, а временами весьма бурно обсуждали. Оба после этих переговоров были выжаты, как активисты противоборствующих политических партий накануне решающего этапа выборов, на котором они по каким-то соображениям вынуждены поддержать единого кандидата. При этом Федор выглядел безрадостно, как осеннее болото, и временами не говорил, а булькал, как болотный житель. У дядьки же, хоть он и не скрывал своей озабоченности, глаза азартно блестели, как на представлении циркуса в ожидании тщательно спланированного и весьма доходного «экспромта».

Егоровы ратники тоже, похоже, что-то знали или догадывались: весь десяток, кроме самого десятника, с утра исчезал в неизвестном направлении, якобы по городу пройтись, на торгу чего прикупить, да просто отдохнуть, но возвращались трезвые и, так же как Никифор с Федором, о чем-то подолгу совещались, разве что не так бурно. Мишка пытался было поговорить с Арсением, да все без толку – тот никаких намеков в упор не слышал, только посмеивался: