И вот два солидных господина, подкатили ко мне с предложением:

– Пойдемте, покурим, дорогой Василий Иванович. А то при женщинах дымить не охота.

Я согласился. Мы прошли в соседнюю комнату, господа достали каждый по сигаре, предложили мне одну и с наслаждением задымили. Я приоткрыл форточку.

– М-да, вот так живешь на свете и не знаешь, когда встретишь знаменитого человека, – сказал один из них, тот, что был повыше и постарше, с осунувшимся лицом. Павел Яковлевич, кажется, так его звали. Фамилию не запомнил. Имеет склады с каменным углем, коксом, кирпичом и чугуном. Торгует при порте оптом.

– Это вы про меня? – удивился я. – Да бросьте, какая же я знаменитость.

– Ну как же, в газетах про вас пишут, да и у народа вы на слуху. Про вашу историю с покушением все наслышаны.

– Да-да, крайне мерзкий поступок совершил господин Баринцев, – поддакнул второй. Этого я запомнил – Цветков Петр Платонович. Чуть постарше меня. Занимался покупкой и продажей ценных бумаг. – Я понимаю, у вас с ним вышел какой-то личный конфликт. В жизни, конечно, всяко бывает. Бывает, что и в морду дать просто необходимо, но убивать человека это уже просто сверх глупости. Или отчаяния. Скажите честно, Василий Иванович, на какой почве вы повздорили? А то в газете такого понаписали, что простому читателю сложно разобраться, где есть правда, а где вымысел.

Я тяжело вздохнул. Не хотелось опять вспоминать эту нехорошую историю, где моя вспыльчивость сыграла со мной злую шутку. Но, подобравшись, искренне ответил:

– Господин Баринцев приходил ко мне с требованием, чтобы я перестал заигрывать с рабочими. Поставил мне ультиматум – или рабочие на моем заводе работают как все или…

– Или?

– Или он мне пообещал "сладкую" жизнь. Ну, я и тряханул его за ворот и выгнал вон. Вот и вся история.

Мужчины переглянулись.

– И это все?

– Все, – честно ответил я.

Павел Яковлевич задумчиво затянулся сигарой.

– Если это действительно так, – произнес он, выпустив клубы дыма, – то господин Баринцев меня разочаровал. Я был о нем другого мнения.

– Вы разве знакомы? – удивился я.

– Слегка, – уклончиво ответил он. – Встречался с ним у знакомого в гостях. Да уголек его заводу продавал. А скажите нам откровенно, Василий Иванович, а зачем вы на самом деле заигрываете со своими рабочими? Вот нам, людям с солидным капиталом, которые дают работу десяткам людей, крайне интересна ваша точка зрения. С какой целью вы сократили людям рабочее время? Это же просто невыгодно.

Я снова вздохнул. Этим господам действительно будет непросто объяснить наше с Мишкой решение. У них все мировоззрение сводится к двум крайностям – выгодно-невыгодно. И сокращенный рабочий день на самом деле прибыли нам не приносит. Да, лояльность рабочих у нас на запредельной высоте. Да, благодаря меньшей усталости существенно снизился уровень травматизма и незначительно увеличилась выработка на единицу времени. Но на этом все плюсы заканчивались. И все убытки мы были вынуждены покрыть внедрением механизации, что сожрало значительную часть средств. Отсюда и меньшее количество работников на нашем заводе, а значит меньший ФОТ, и больший вал продукции и ее лучшее качество. И вследствие этого нам прямая выгода. Это-то я и попробовал объяснить своим собеседникам.